— Так бы сразу и сказал, — пожал миниатюрными плечиками фей. — А то сразу крик поднял. Настоятельно рекомендую подлечить нервы. Настойчики там разные попей, травки некоторые помогают. А в Заповедном лесу есть такой дивный источник…
Мистраэль издал низкий горловой звук, нечто среднее между рыком льва, зовущего соперника на бой, и ревом бегемота, предупреждающего стадо об опасности.
— Ладно-ладно… Ну и нервный народ у нас пошел. Короче, Верховная жрица устала ждать. Она повелела срочно разыскать вас и приказала явиться к ней с ведьмой. Кстати, где она?
— Кто?
— Ведьма.
Мистраэль с тяжелым сердцем осознал: это провал. Если дверь в банкетный зал не распахнется прямо сейчас и оттуда не выпорхнет это порождение Темного мира, называющее себя ведьмой, он пропал окончательно и бесповоротно. Как объяснить Верховной жрице, что какая-то особа, даже не эльфийского происхождения, вовсе не горит желанием предстать пред сиятельные очи Эллизариэль.
— Насвин, — вкрадчиво промурлыкал Мистраэль, — а может, ты сообщишь ей, что не сумел меня найти?
Маленький фей побелел как полотно, даже цветные крылья приобрели какой-то неестественно зеленовато-белый цвет.
— С ума сошел?! — запищал он.
И Мистраэль испугался, что малыша прямо сейчас хватит удар. Тогда придется объясняться с Эллизариэль еще и по поводу гибели ее лучшего шпиона.
— Лучше убей меня прямо сейчас! Да! Да! Я с честью приму свою смерть! По крайней мере, это случится прямо здесь и сейчас. А с Эллизариэль станется сделать это о-о-чень медленно… Ой!
Насвин в ужасе, что сболтнул лишнее, зажал рот ладошкой и затравленно огляделся вокруг. Не услышал ли кто неосторожное высказывание?
— Здесь никого нет, — успокоил его Мистраэль.
— Откуда ты знаешь? — Насвин верткой ящерицей вывернулся из немного ослабшего кулака эльфа. — В этом замке даже стены имеют уши.
Фей-крошка несколькими энергичными взмахами расправил свои крылышки и быстро исчез в полумраке замковых коридоров.
Мистраэль проводил полет Насвина взглядом осужденного на долгую и мучительную казнь и издал душераздирающий стон. Ну надо же, как не везет! Иногда бывают такие дни, когда совершенно не следует подниматься с постели.
Верховная жрица Матери Драконов торжественно восседала в огромном белом мраморном кресле. Сиденье было такой величины, что на нем мог легко пристроить свою пятую точку средних размеров дракон. На таком не то что восседать, но и просто сидеть до чертиков неудобно. Эллизариэль спасали только годы упорных тренировок и маленькая бархатная подушечка, не позволяющая Верховной жрице закоченеть на холодном камне и схватить жесточайшую простуду. Платье Верховной золотыми мерцающими складками ниспадало до пола. Материал был гораздо жестче, чем казался на вид, ведь для его создания использовались тончайшие нити натурального золота. Лилейно-белые руки жрицы украшали золотые браслеты в виде драконов, а на каждом пальце красовалось по кольцу с длинным золотым когтем-ятаганом. Золотистые локоны эльфийка укротила при помощи искусно сплетенной сетки для волос, на голову водрузила широкий обруч с вычеканенной на нем оскаленной мордой дракона.
Внутреннее убранство храма терялось в царившем полумраке. Верховная жрица явно желала сразить наповал ожидаемую гостью своим величием. Поэтому многочисленные каменные, золотые и платиновые изображения и скульптуры драконов попросту терялись во тьме. Единственным ярко освещенным пятном было каменное кресло, стоявшее к тому же на высоком постаменте, где в позе, полной царственного достоинства, застыла в золотом одеянии Верховная жрица Матери Драконов Эллизариэль.
Ее действительно можно было принять за искусно сработанную статую, если бы не ярко-сапфировые глаза, высокомерно сверкавшие на прекрасном тонком лице.
Когда немного успокоившийся Мистраэль вошел в храм и увидел собственную мать в полном жреческом облачении, он оцепенел. Дело было не в том, что Эллизариэль производила ошеломляющее впечатление. За годы, проведенные при храме, Мистраэль привык лицезреть жрицу в разных облачениях и уже не так впечатлялся, как новый посетитель. Просто он ясно осознал весь масштаб планов Верховной жрицы относительно удостоенной приема ведьмы. Полное одеяние жрица надевала крайне редко, по особо торжественным случаям. Сам по себе визит человеческой женщины был удивительным, шокирующим, но не настолько, чтобы заинтересовать Эллизариэль. Мистраэль понял, что только что грубым образом нарушил планы матери и ритуальное самоубийство совершить ему не дадут, скорее прикончат собственноручно. Перспектива пугала до нервной дрожи в коленях.