Ну не выношу я зрелища кошачьих слез, сразу чувствую себя средневековым инквизитором.
— Я просто хотел спросить, — шмыгнул носом тот. — Ты, случайно, не гуляла в местном саду?
— Нет.
— Не волнуйся, сосредоточься… Может быть, ты просто забыла?
— Нет. К тому же я все время была с тобой. Хочешь сказать, у нас коллективная амнезия?
Васька пожал пушистыми плечиками и задумчиво потер лапкой нос.
— Скажите, любезный, — фамилиар обратился к Правителю с таким видом, будто из них двоих к правящему дому принадлежал именно кот, а эльф так, мальчик на побегушках, которому следует немедленно сделать выволочку за нерасторопность. — А у вас случайно нет священного дерева?
— Какого дерева?
— Священного. Нутам… рябины, дуба, ясеня или, на худой конец, елки, которая вам особенно дорога. — Медленно, как созданию, глубоко отставшему в развитии, пояснил кот.
— Нет. Священных деревьев у нас нет и не было. Есть статуя Матери всех Драконов на центральной площади. Может быть, она подойдет?
— Вика, — дернул многострадальный подол Васька. — А ты статую не разрушала?
— Нет, — покачала головой я.
— Странно, — констатировал кот. — Тогда, может быть, кто-нибудь объяснит мне, какого демона нас выставляют с вещами на выход посередь ночи?!
Правитель с мольбой воззрился в сторону Призрака. Подобный взгляд мог растопить льды Арктики, но телохранитель проявил невероятную силу воли и проигнорировал молчаливый призыв о помощи, предоставив его величеству разруливать ситуацию самостоятельно. Не найдя поддержки в рядах союзников, Повелитель тяжело вздохнул и возвестил:
— Никто вас не собирается выставлять за порог посреди ночи.
— Да? — искренне удивилась я, окончательно потеряв нить рассуждений. — То есть мы можем остаться?
— Не совсем… — заерзал на подоконнике эльф. — Вы уедете… утром. Очень рано…
Час от часу не легче. Вставать ни свет ни заря, чтобы экстренно убраться из города, где нам оказались не так уж и рады, хотя, по сути, сами же и пригласили. Потрясенная несправедливостью бытия, я застыла как памятник ведьме, встретившей на пути василиска и окаменевшей в результате его пристального взгляда.
— Вика! — Вопль кота заставил трястись стеллажи с книгами. Свитки с тихим шорохом посыпались на пол дождем. — Что ты молчишь?! Нас ведь наглым образом выставляют за дверь, как каких-то… каких-то… коммивояжеров! — нашелся наконец котик.
Но потрясенная до глубины души, я никак не могла подобрать слов на общедоступном языке. На ум приходила только какая-то совершенно дикая смесь из древнеэльфийского, тролльего и гномьего, причем цензурными были только предлоги.
— Я потрясен твоей небывалой сдержанностью. Обычно в таких ситуациях ты являешь собой бездну красноречия, от которого краснеют даже камни. А тут… Ты меня разочаровала, — горько сообщил Ахурамариэль.
Я тряхнула головой как собака, выбравшаяся из воды на берег, и тихо, с ярко выраженной угрозой в голосе, поинтересовалась:
— Скажите, ваше величество, а где я могу найти Роландэля? Правитель потупился, видимо решая, насколько ему дорога жизнь родственника, хотя, может, он просто страдал склерозом и никак не мог припомнить, кто такой этот самый Роландэль и где его видели в последний раз.
— А зачем он вам? — настороженно поинтересовался он.
— Попрощаться хочу, — мило улыбнулась я, что должно было убедить Правителя в исходе нашей встречи.
— Да! — рьяно вклинился Васька, демонстративно подтачивая и без того острые когти здоровенным рашпилем. — А то завтра уедем и не попрощаемся… Невежливо с нашей стороны будет.
Правитель не без интереса обозрел внушительные когти фамилиара и сник. Шансы Роландэля выстоять против колоритной парочки таяли буквально на глазах.
— Это невозможно, — тяжко вздохнул он.
— Глупости, — отмахнулся когтистой лапкой кот. — Теоретически возможно все. Уехал? Найдем. Сбежал? Догоним. Умер? Воскресим… Попрощаться с другом — святое дело. Правда, Вика?
Я кивнула с жизнерадостностью собаки Баскервилей, учуявшей самого Баскервиля. Правитель нервно икнул и пришел к выводу, что родственника надо спасать:
— И тем не менее это невозможно. Роландэль в данную минуту взят под стражу за порочащее принца поведение. Он не имел права обращаться за помощью к иностранным державам и тем не менее обратился.
— Значит, помощь вам все-таки нужна? — живо заинтересовалась я.