Последние отзывы

  56  

— С ума сошла?! — сумма на треть превышала запланированную.

— Я помогу избавиться от трупа. Поверь, опыт имеется.

— Уж как-нибудь сам…

— …и буду молчать еще об одном вампире, которого тянет к живой крови. В последнее время вас стало очень много…

Молчать она будет в любом случае. Стоит раскрыть рот об одном, как клирики вытянут информацию обо всех. Но ему на это плевать. Просто, похоже, мир на проверку оказался еще более мерзким, чем виделось издали.

— Хорошо, — сказал мужчина, вынимая оставшиеся кошельки. Добавил сверху пару толстых перстней с черным гагатом.

На этот раз хозяйка считала быстро. И убрав деньги в железный шкаф, попросила:

— Только здесь не убивай. Мне лишнее внимание ни к чему. И с девчонкой сам говорить будешь. Строптивая она…

— Вы вампир? Наш сосед, мистер Фингли тоже вампир. Только очень старый, — сказала девочка, глядя снизу вверх. — А вы совсем не старый. Вы заберете меня отсюда?

Конура, расположенная под крышей дома, не имела окон. Зато одну из стен черной пилястрой прорезала труба дымохода. От нее тянуло теплом и гарью.

Два на два шага. В одном углу старый таз и кувшин. В другом — ведро. На полу соломенный тюфяк и крюк, за который и крепилась цепь с ошейником.

— Мне нужна одежда для нее, — сказал мужчина, разглядывая приобретение.

Пожалуй, удачное.

Невысокая, плотно сбитая, пока еще по-ребячьи угловатая, но уже видна широкая кость бедер и плеч, что свидетельствует о высокой витальности. Непорочность тела и видимое спокойствие разума поспособствуют удаче в эксперименте.

Когда хозяйка вышла, мужчина присел перед девочкой, заглянул в глаза, отметив, сколь ярки они, и спросил:

— Ты хочешь отсюда уйти?

Кивнула.

— Тогда я заберу тебя. Но ты должна пообещать, что пойдешь спокойно. Не станешь убегать или звать на помощь. Если станешь, то мне придется тебя побить. А я не хочу бить такую хорошую девочку.

Кивнула, но на сей раз очень медленно.

— Тебе не нужно меня бояться. Я не сделаю с тобой ничего, о чем тебе тут рассказывали. У меня есть жена, которую я очень сильно люблю. И она меня любит. Когда-нибудь мы будем вместе, но сначала…

— Что? — шепотом спросила девочка.

— Сначала я должен найти способ одолеть тех, кто нам мешает. Ты ведь поможешь мне? — сняв перчатку, он протянул руку. И девочка коснулась пальцами когтей.

— Какие большие… и клыки тоже… зачем такие большие?

— Затем, чтобы можно было загрызть плохих людей.

— Таких как мадам Лозе?

А почему бы и нет? Не сейчас, но потом. Это будет даже интересно.

— Я подарю тебе совсем другую жизнь, — пообещал он, сжимая хрупкую ладошку. — И новое имя. Я назову тебя Суок…

Спустя четверть часа по улице шел мужчина, крепко держа за руку маленькую девочку. Она весело подпрыгивала и без умолку болтала.

Мужчина задумчиво улыбался.

На другом конце города другой мужчина лег на узкое ложе из нагретого камня. Старая китаянка с пожухшим лицом сноровисто избавила его от одежды и, подняв голову, поднесла к губам трубку.

Она позволила сделать три вдоха, а после резко надавила на грудь, выталкивая из ноздрей и рта сладковатое белое облако. И снова поднесла трубку.

— Я больше… я не… уйди… уходи! Оставь!

Китаянка ловко накинула на беспомощные, шарящие в воздухе руки, браслеты и снова сунула в губы трубку, заставляя дышать.

Наконец, курильщик успокоился.

Он лежал с открытыми глазами, глядя в пустой потолок. Он улыбался собственным мыслям и время от времени начинал шептать, но слова были неразборчивы.

Китаянка присела рядом и, положив перед собой луковицу часов, уставилась на стрелку.

Время шло.

Когда большая стрелка коснулась малой на цифре три, китаянка поднялась и бесшумно вышла. Вернулась она с ведром раскаленного песка, в котором черными рыбками грелись камни и длинные иглы. Она ловко поддевала их кривыми когтями и втыкала в мягкое тело. После игл, наступил черед камней. Каждый нырял в блюдце с черной жидкостью, которая при прикосновении к коже начинала шипеть и дымить.

Старуха запела. Мужчина заулыбался шире, пустив по щеке нить слюны. Руки его вдруг сжались, когти со скрежетом скользнули по камню, а тело, схваченное судорогой, переломилось едва ли не пополам.

  56