Глава 10

Стоило Джесс увидеть свою мать, как из ее глаз потекли слезы. Позволив долго сдерживаемому потоку хлынуть наружу, она уже не могла его остановить.

Шарон Мартин потребовалось какое-то время, чтобы уяснить смысл слов, прорывавшихся у Джесс между всхлипываниями. Когда дочь наконец вытерла глаза, ее веки были красными и опухшими. Но стоило Джесс только подумать о Цезарио, как у нее опять полились слезы.

— Ты единственная из нашей семьи, кто учился в университете, но, когда дело доходит до серьезной проблемы, ты становишься не умнее вот этих тесовых реечек! — сказала Шарон, хлопнув ладонью по кухонному столу.

Это подействовало. Джесс вернулась к реальности.

— Как ты можешь такое говорить?! — выдохнула она.

— Мужчина, которого ты любишь, умирает, а ты все стонешь: «Ах, он меня обманул!» О чем ты только думаешь?!

«Мужчина, которого ты любишь, умирает».

Но именно это и лишало Джесс способности мыслить здраво. Именно это разрывало ее на части, наполняя гневом и страхом, потому что она не знала, как справиться с угрозой, надвигавшейся на ее жизнь.

— Цезарио солгал, чтобы защитить тебя! И он, видимо, знал, что делал. Потому что ты сидишь сейчас здесь и пользы от тебя никакой! — сокрушалась Шарон. — Где твои мозги, Джесс? Он не хотел, чтобы ты осталась с ним только потому, что ты его жена. Он знал: на это ты не подписывалась. Возможно, он думал, у него будет больше времени, но твоя жалость ему не нужна. Вот поэтому он и предложил разъехаться! Чтобы ты была свободна и могла делать все, что захочешь.

Джесс растерянно моргнула:

— Все… что захочу?

— Неделю назад ты была с Цезарио в Италии, и вы были счастливы, верно?

— Да. Но…

— Никаких но! Цезарио не мог так измениться за несколько дней. Он просто не хочет превращать тебя в сиделку.

— Ты действительно думаешь… Он пытался меня защитить? Не отделаться от меня?

— Думаю, именно поэтому он тебе и лгал. Ну и конечно, он хотел выглядеть сильным перед тобой.

Джесс уставилась на носки своих туфель.

— Господи… я просто не представляю, как я могу его потерять… — едва выговорила она.

— Ну, тогда не сдавайся! Судя по всему, он уже сдался. Может, еще есть надежда. Скажи ему, что он должен согласиться на лечение — ради тебя и ради ребенка. Вдруг ему повезет?

Джесс ухватилась за эту мысль, как за спасательный круг:

— Я была глупа, слепа и думала только о себе…

— Детка, ты была в шоке! Но теперь у тебя есть время подумать. За все, что есть в жизни стоящего, приходится бороться.

— Я поеду обратно в Лондон…

— Завтра, — твердо сказала Шарон. — Ты устала, и тебе нужно выспаться. Теперь ты обязана думать не только о себе, но и о ребенке.

* * *

На следующее утро у Джесс было несколько плановых операций, и только после обеда нашлось время подумать.

Желание быть рядом с Цезарио, боязнь потерять его наполняли ее страхом перед будущим, но в то же время укрепляли в решении действовать.

Она подъехала к воротам, окидывая взглядом старое величавое здание, которое теперь было ее домом, и нахмурилась, заметив у входа два фургона.

Еще более неприятный сюрприз ожидал Джесс, когда она вошла внутрь. Весь холл был заставлен коробками. Сквозь открытую анфиладу дверей она увидела людей в офисе Цезарио. Они вынимали все из шкафов и паковали в коробки.

Джесс почувствовала тошноту. Он уезжал!

  43