40 
Чародеи славились своей ядовитостью. Они не обязательно создавали яды, но они, конечно же, использовали их.
— Я не думаю, что ты, наконец, украла силу предвидения, и увидела хороший конец всего этого.
— Предвидения? — Моргана засмеялась. — Никогда. Оракулы становятся больными на голову. Я лучше буду использовать свой рассудок каждый день, даже если он иногда заводит в тупик.
— Конечно же, ты собираешься направить ход этого дела?
— Я не могу, ни мыслью, ни действием, ни делом, повлиять на исход этого турнира. Но я поговорила с Раумом, так что у тебя будет некоторое влияние на соревнование, — сказала Моргана. — Там будет раунд «выбор леди». Считай это оговоркой для твоей безопасности. Не спрашивай, что это повлечет за собой, потому что я не буду больше говорить на эту тему.
Вопрос замер на губах Беттины. «Я ненавижу, когда она так делает».
— Есть ли среди участников тот, которого ты бы приняла как своего мужа? — спросила она невинно.
— Во имя золота, Беттина, ты же знаешь, я никогда не выйду замуж. — Она пренебрежительно щелкнула пальцами. — Я удивлена, что твой демон-бездельник, которого ты называешь своим другом, не вступил в состязание. Раум, конечно же, за.
«В самом деле? Подождите, почему все продолжают называть Каса бездельником? Неужели никто не видит ничего за его образом вечно гоняющегося за юбками охотника?»
Он получил свою первую премию в четырнадцать лет и рисковал с тех пор своей жизнью, чтобы получить еще больше. Кас был полон решимости завоевать уважение в этом царстве, одна смерть демона за раз. «О, где же он?»
Беттина думала, что он будет здесь, чтобы увидеть ее. Но не высмотрела его внизу. Может быть, он бежал из Руна, чтобы уйти от Дакийского? Может быть, она никогда не увидит Каспиона снова?
Она сглотнула. Или вампир уже вернулся? Конечно, Дакийский не вернется, пока ночь не накроет их.
— Ты сказала мне, что отдала бы все, чтобы чувствовать себя снова в безопасности, — сказала Моргана. — Эти участники — защитники, которые сами внушают страх.
— Многие из них опасны для меня!
— Кто бы ни победил, это будет тот, кто надо, — сказала Моргана беспечно.
Глаза Беттины блеснули.
— Чародейки же не верят в судьбу.
— Я уточню: кто бы ни победил, это будет самый сильный, самый хитрый, самый мощный противник. Потенциально выше всех. Вот кто будет твоим мужем. Одна проблема. Всем этим может оказаться Церуннос.
Моргана вздохнула.
— Если тебе не понравиться твой новый муж — действительно, Беттина, когда ты стала такой привередливой? — сделай себя вдовой. Беттина — Черная Вдова! Тогда ты будешь управлять всем самостоятельно, без утомительного мужчины, влияющего на тебя. Так же, как это делаю я.
Рот Беттины приоткрылся. Часть ее подозрений оправдалась — Моргана хотела любого монстра, который будет способен её защитить, просто потом Беттине придется его убить. Моргана хотела сделать ее жестче, в конце концов, дочери Элеары придется немного поплакать вначале. А исполнение супружеских обязанностей — такая обычная вещь! Беттина, конечно, потеряет свое доброе имя, но это пустяки.
— А как насчет Абаддонцев? — спросила ее Беттина. — Почему они должны терпеть Церуннос, как короля?
— Терпеть? — Косы Морганы взвились вокруг головы, как будто от невидимого ветра, а золотые изделия на ее теле начали звенеть — ее гнев поднимался наружу. — Ты собираешься стать их королевой. Они будут терпеть все, что ты им скажешь. Всегда помни это.
Пригладив свои волосы, вдыхая поглубже, чтоб успокоиться, она сказала:
— Кроме того, ты знаешь, эти демоны поклоняются силе, прав сильнейший, и все такое. Они примут того, кто победит.
Раздался стук в дверь. Беттина шагнула назад в гостиную.
— О, какой сюрприз, — усмехнулась Моргана, следуя за ней внутрь. — Раум прямо вовремя.
Ее крестный отец вошел, затянутый в церемониальную броню, его темные рожки отполировали. Его искривленный нагрудник покрывал грудь. Черная борода Раума свисала почти до конца нагрудной пластины и была аккуратно заплетена.
Тогда, как Моргана едва вошла в дверной проем из-за своего головного убора, Раум едва влез со своей семифутовой высотой. Даже вампир не был настолько высоким. «Прекрати думать о нем!»
— Как тут моя девочка? — подмигнул ей Раум. — Я знаю, о чем ты думаешь. Раум красив, как дьявол, да?
40 
