43 
Его губы изогнулись в улыбке. Такой чувственной, такой прекрасной. Он знал, какую власть имеет надо мной.
— Дай мне время, и я усмирю твой гнев. Один раз мне это уже удалось.
Он медленно наклонился, впившись в меня янтарными глазами.
Сопротивляйся ему, сопротивляйся...
Накрыв губы поцелуем, он спутал мои мысли, заставил забыть о том, что я должна была бы помнить. Затем углубил поцелуй, касаясь своим языком моего . А я извивалась в ответ на каждую ласку, словно моё тело подчинялось только ему.
Он не проронил ни слова, но говорил со мной через поцелуи. Напоминал, что не отпустит меня. Уговаривал уступить.
Сдаться.
Я могла бы раствориться в этом мужчине. И когда я застонала, он запрокинул голову и закрыл глаза.
— Ну вот. Так лучше, — он принялся со сверхъестественной скоростью снимать с меня одежду, — позволь мне взглянуть на тебя... прикоснуться к тебе.
Когда я осталась в одних трусиках, он впился в меня жадным взглядом. В каждой напряжённой линии его тела читалось вожделение.
— Императрица...
Тяжело дыша, он ласкал меня утонченными пальцами, осыпал мою грудь поцелуями. Его губы сомкнулись на затвердевшей вершине, и я закатила глаза от наслаждения. Когда он переместился к другой груди, только собственный крик вывел меня из забытья.
Сопротивляйся, Эви!
Если я потеряю контроль, я могу потерять... себя. Когда эта мысль прорвалась сквозь пелену желания, на губах выделился яд. Если он не отпустит меня, я отберу свою свободу сама.
Я обхватила ладонями лицо Арика, побуждая его меня поцеловать, и он охотно это сделал. А потом ещё и ещё.
Наконец он отодвинулся, чтобы стянуть с меня трусики.
— Я снова хочу вкусить тебя. Думаю об этом постоянно, — с его сверхъестественной силой, наверное, трудно было не порвать моё кружевное бельё, — ах, ты тоже меня хочешь.
Я лежала обнажённая под взглядом янтарных глаз, переливающихся звёздным сиянием.
— Как хорошо, siev ā. О боги, я у твоих ног — он одарил меня одной из своих редких беззаботных улыбок —э то ли не счастье?
Я почувствовала, что сейчас расплачусь.
Его пальцы опускались всё ниже, изучая меня трепетными прикосновениями.
— Сегодня я буду в тебе, — прохрипел он, — ты станешь только моей.
Вдруг он прищурился.
— Розы?
И отстранился.
Мой запах изменился. Теперь засыпай, Смерть.
— Что ты сделала, тварь?
Выбравшись из-под него, я схватила свою рубашку, брошенную у изголовья кровати.
— Я обратилась за помощью. Ты же предложил мне принуждение.
Он пробовал сопротивляться, но уже еле двигался — яд успел подействовать. Опустившись на колени, он потянулся через кровать в попытке что-то достать.
Он же не меч с рядом стоящей подставки собирался схватить?
Не успел. Ноги подкосились, и он повалился на матрас. Последним усилием повернул голову ко мне и сжал руки в кулаки.
— Всё-таки... этого следовало ожидать. Отравленный поцелуй. Снова, — он выглядел опустошенным, — ты убьешь меня прежде, чем когда-либо подпустишь к себе.
— Убью? Да ты просто уснешь! — я расправила плечи. — После всего, что между нами было, убийство — первое, что пришло тебе в голову? А первой реакцией было нанести удар?
С болью в сердце я кивнула на меч.
Очевидно, ничего между нами не изменилось, как я себе придумала.
— Я поклялась, что никогда не причиню тебе вреда, Арик. Другие Арканы обещали спасти Джека, если я лишу тебя жизни, но я отказалась.
Судя по движению мышц, он снова пытался дотянуться до оружия. Неужели он бы и сейчас отрубил мне голову, если бы имел такую возможность? Два раза он уже это сделал.
— Да помогут мне боги, siev ā, ты... за это... заплатишь...
Его веки опустились, скрывая полные страдания глаза. Прекрасное лицо расслабилось, тело обмякло.
43 
