37 
— Ты лжешь, приятель. А теперь приведи ее сюда немедленно, прохвост ты этакий!
Беллами встал на пороге так, что загородил собой весь дверной проем, благодаря чему из холла наружу не проникал ни единый лучик электрического света. Расправив плечи, он заговорил негромко, но твердо:
— Сэр, их здесь нет. А теперь я предлагаю вам сейчас же уйти, не поднимая шума, в противном случае буду вынужден позвонить в полицию.
— Да неужели?
Франк Коннолли подступил к гиганту-дворецкому вплотную и взглянул ему прямо в глаза.
— У вас все в порядке, сэр?
Резко развернувшись, Франк Коннолли оказался нос к носу с двумя полисменами, стоявшими на тротуаре позади него. Приоткрыв рот от изумления, он не мог вымолвить ни слова.
— Я очень рад вашему появлению, офицеры, — сладким как мед голосом промолвил Беллами. — Этот джентльмен ведет себя очень агрессивно и неприятно. Он угрожает силой ворваться в дом лорда Кеннингтона в отсутствие хозяина.
Двое полисменов не колебались ни секунды. Подступив к Коннолли с двух сторон, они вмиг заломили ему руки и сковали запястья наручниками, прежде чем он понял, что происходит.
— Будьте любезны пройти с нами в участок, сэр.
Беллами улыбнулся и одобрительно кивнул. В случае необходимости он бы воспрепятствовал Франку Коннолли тем способом, который счел бы наиболее подходящим. Так что вмешательство двух офицеров полиции оказалось как нельзя более своевременным.
— Идемте, сэр. И не оказывайте сопротивления, иначе мы будем вынуждены арестовать вас.
В следующую минуту Коннолли обнаружил, что его ведут вниз по Саут-Одли-стрит, и принялся возмущаться и протестовать во весь голос.
Когда они вышли на Маунт-стрит, из-за противоположного угла показалась карета с Луэллой и ее теткой. Но Коннолли не обратил на них внимания, кипя от бессильной злобы на полисменов, которые, заломив руки мужчины за спину, тащили его в сторону полицейского участка.
— Итак. Наконец-то мы избавились от Франка Коннолли. Надеюсь, никогда больше не увидим его, — с плохо скрываемым облегчением воскликнула графиня.
— Мы ведь по-прежнему направляемся в Девон, тетя, не так ли? — робко осведомилась Луэлла.
— Разумеется, дитя мое. В Лондоне мы оставаться не можем. Нет, мы сядем на поезд до Эксетера. А вот Франк Коннолли получил именно то, чего заслуживал!
* * *
Много позже, когда они уже благополучно устроились в купе поезда, Луэлла принялась ломать голову над тем, что она скажет виконту.
«Он ведь непременно спросит меня, обдумала ли я его предложение, но как я могу принять его, не рассказав ему всей правды?»
Она покосилась на тетю Эдит, которая мирно спала на сиденье напротив. События суматошного дня не могли не сказаться на ней, и сейчас графиня выглядела совсем уже старушкой.
Вплоть до этого момента, хотя ей было почти уже семьдесят, она казалась Луэлле молодой и полной сил. Но теперь, глядя в посеревшее, испещренное морщинами лицо тетки, девушка вдруг с ужасом осознала, что той, не исключено, осталось совсем недолго.
«А ведь она так хотела увидеть мою свадьбу».
Мысль эта доставляла Луэлле нешуточное беспокойство — она знала, что самым сокровенным желанием тетки было увидеть, как племянница идет по церковному проходу, и вот теперь у нее появилась возможность исполнить его, если только достанет для этого мужества.
— Но тогда мне придется рассказать ему все, — прошептала она, и глаза ее наполнились слезами. — Однако не могу же я таскать за собой тетю Эдит по всей стране, особенно теперь, когда поняла, как сильно люблю Дэвида.
Поезд с грохотом и лязгом мчался сквозь ночь, и его ритм убаюкивал девушку. Колеса стучали на стыках рельс, с каждым оборотом приближая путешественниц к их цели. Уже под Девоном Луэлла наконец приняла важное решение.
«Нет, я должна буду рассказать ему о Жане-Мари, — сказала она себе. — И обо всем остальном тоже».
Глава седьмая
Луэлла хранила молчание бóльшую часть пути. Она была слишком занята, мысленно репетируя речь, которую скажет виконту.
«Хотела бы я иметь уверенность тети Эдит в том, что Дэвид поймет мою связь с Жаном-Мари, — думала девушка. — Мужчины буквально помешаны на женской добродетели, и они ожидают от нас безупречного поведения. Не сочтет ли он меня падшей женщиной из-за того, что я уже любила другого — и даже сбежала с ним, намереваясь выйти за него замуж?»
37 
