ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  20  

– А я готов поверить в существование ада хотя бы для того, чтоб поместить туда членов «Опус деи» вместе с генералиссимусом.

– Я молюсь за него, – сказал отец Кихот и крепче сжал руль «Росинанта».

– Ваши молитвы не спасут его от ада, если он существует.

– Ад-то существует, но достаточно молитв одного праведника, чтобы спасти любого из нас. Как было с Содомом и Гоморрой, – добавил отец Кихот не очень уверенно, поскольку не знал, верны ли его данные.

Вечер был очень жаркий. Мэр предложил поужинать «У Понтия Пилата», но отец Кихот решительно отказался. Он сказал:

– Понтий Пилат был плохой человек. Его чуть не канонизировали, потому что он держался нейтрально, но, когда речь идет о выборе между добром и злом, нейтральным человек быть не может.

– Он не был нейтрален, – возразил мэр. – Он был неприсоединившимся, как Фидель Кастро, – только с уклоном в правильном направлении.

– Что значит – в «правильном»?

– В направлении Римской империи.

– Вы, коммунист, – за Римскую империю?

– Маркс учит нас, что революционный пролетариат может развиться лишь после того, как страна пройдет стадию капитализма. А Римская империя развивалась, превращаясь в капиталистическое общество. Евреев же их религия удерживала от занятия промышленностью, так что…

После чего мэр предложил поесть в «Приюте святой Терезы».

– Не знаю, как у этой святой обстояло дело с кухней, но ее очень высоко ставил ваш друг генералиссимус.

Отец Кихот не понимал, как можно связывать еду и религию, так что когда мэр предложил поехать к «Сан-Антонии-де-ла-Флорида», – а о такой святой отец Кихот никогда не слыхал, – это вызвало у него лишь раздражение. Он подозревал, что мэр слегка издевается над ним. Под конец они довольно скверно поели в ресторане «У ворот», где, правда, свежий воздух несколько восполнил им недостатки меню.

Они прикончили бутылку вина в ожидании, пока им подадут еду, и вторую – за едой, но, когда мэр предложил выпить еще одну – чтоб получилась святая троица, – отец Кихот отказался. Он сказал, что устал, что сиеста не освежила его, но это были лишь предлоги – на самом деле он никак не мог избавиться от тягостного впечатления после своего сна. Ему не терпелось рассказать его, хотя Санчо никогда не понять отчаяния, в которое погрузил отца Кихота этот сон. Вот если бы он был сейчас дома… но что бы это изменило? Тереса сказала бы: «Ведь это же был только сон, отче», а отец Эррера… Как ни странно, но отец Кихот понимал, что никогда не сможет обсуждать с отцом Эррерой вопросы религии, хотя вроде бы они исповедуют одну веру. Отец Эррера был за то, чтобы служить по-новому, и как-то вечером в конце ужина, прошедшего почти в полном молчании, отец Кихот имел глупость сказать ему, что, привыкнув заканчивать мессу словами Евангелия от Иоанна, теперь, когда они изъяты из литургии, произносит их про себя.

«А-а, увлекаетесь поэзией», – заметил отец Эррера с ноткой неодобрения в голосе.

«Вам не нравится Евангелие от Иоанна?»

«Его Евангелие не принадлежит к числу моих любимых. Я предпочитаю Евангелие от Матфея».

Отец Кихот в тот вечер находился в весьма озорном настроении и был уверен, что отчет об их беседе на другой же день попадет на стол к епископу. Увы! Слишком поздно! Монсеньора может понизить в сане только сам папа. И отец Кихот сказал: «Я всегда считал, что Евангелие от Матфея отличается от всех остальных тем, что это Евангелие устрашения».

«Почему? Что за странная идея, монсеньор!»

"У Матфея пятнадцать раз упоминается слово «ад».

«Ну и что?»

«Править с помощью страха… господь бог вполне мог бы предоставить это гитлерам или франко. Я верю, что смелость – это добродетель. Я не верю, что трусость – тоже добродетель».

«Дитя воспитывают дисциплиной. А мы все – дети, монсеньор».

«Не думаю, чтобы любящий родитель воспитывал своего ребенка с помощью страха».

«Надеюсь, вы не учите этому своих прихожан».

«О, я вообще их ничему не учу. Это они учат меня».

«Не один апостол Матфей говорил об аде, монсеньор. У вас и другие Евангелия вызывают такие же чувства?»

«Между ними есть существенная разница». – Отец Кихот умолк, понимая, что ступает на действительно опасную почву.

«Какая же?» – Возможно, что Эррера рассчитывал получить подлинно еретический ответ, который потом можно было бы сообщить – конечно, по соответствующим каналам – в Рим.

А отец Кихот сказал отцу Эррере то же, что в свое время сказал мэру:

  20