ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  20  

– А я готов поверить в существование ада хотя бы для того, чтоб поместить туда членов «Опус деи» вместе с генералиссимусом.

– Я молюсь за него, – сказал отец Кихот и крепче сжал руль «Росинанта».

– Ваши молитвы не спасут его от ада, если он существует.

– Ад-то существует, но достаточно молитв одного праведника, чтобы спасти любого из нас. Как было с Содомом и Гоморрой, – добавил отец Кихот не очень уверенно, поскольку не знал, верны ли его данные.

Вечер был очень жаркий. Мэр предложил поужинать «У Понтия Пилата», но отец Кихот решительно отказался. Он сказал:

– Понтий Пилат был плохой человек. Его чуть не канонизировали, потому что он держался нейтрально, но, когда речь идет о выборе между добром и злом, нейтральным человек быть не может.

– Он не был нейтрален, – возразил мэр. – Он был неприсоединившимся, как Фидель Кастро, – только с уклоном в правильном направлении.

– Что значит – в «правильном»?

– В направлении Римской империи.

– Вы, коммунист, – за Римскую империю?

– Маркс учит нас, что революционный пролетариат может развиться лишь после того, как страна пройдет стадию капитализма. А Римская империя развивалась, превращаясь в капиталистическое общество. Евреев же их религия удерживала от занятия промышленностью, так что…

После чего мэр предложил поесть в «Приюте святой Терезы».

– Не знаю, как у этой святой обстояло дело с кухней, но ее очень высоко ставил ваш друг генералиссимус.

Отец Кихот не понимал, как можно связывать еду и религию, так что когда мэр предложил поехать к «Сан-Антонии-де-ла-Флорида», – а о такой святой отец Кихот никогда не слыхал, – это вызвало у него лишь раздражение. Он подозревал, что мэр слегка издевается над ним. Под конец они довольно скверно поели в ресторане «У ворот», где, правда, свежий воздух несколько восполнил им недостатки меню.

Они прикончили бутылку вина в ожидании, пока им подадут еду, и вторую – за едой, но, когда мэр предложил выпить еще одну – чтоб получилась святая троица, – отец Кихот отказался. Он сказал, что устал, что сиеста не освежила его, но это были лишь предлоги – на самом деле он никак не мог избавиться от тягостного впечатления после своего сна. Ему не терпелось рассказать его, хотя Санчо никогда не понять отчаяния, в которое погрузил отца Кихота этот сон. Вот если бы он был сейчас дома… но что бы это изменило? Тереса сказала бы: «Ведь это же был только сон, отче», а отец Эррера… Как ни странно, но отец Кихот понимал, что никогда не сможет обсуждать с отцом Эррерой вопросы религии, хотя вроде бы они исповедуют одну веру. Отец Эррера был за то, чтобы служить по-новому, и как-то вечером в конце ужина, прошедшего почти в полном молчании, отец Кихот имел глупость сказать ему, что, привыкнув заканчивать мессу словами Евангелия от Иоанна, теперь, когда они изъяты из литургии, произносит их про себя.

«А-а, увлекаетесь поэзией», – заметил отец Эррера с ноткой неодобрения в голосе.

«Вам не нравится Евангелие от Иоанна?»

«Его Евангелие не принадлежит к числу моих любимых. Я предпочитаю Евангелие от Матфея».

Отец Кихот в тот вечер находился в весьма озорном настроении и был уверен, что отчет об их беседе на другой же день попадет на стол к епископу. Увы! Слишком поздно! Монсеньора может понизить в сане только сам папа. И отец Кихот сказал: «Я всегда считал, что Евангелие от Матфея отличается от всех остальных тем, что это Евангелие устрашения».

«Почему? Что за странная идея, монсеньор!»

"У Матфея пятнадцать раз упоминается слово «ад».

«Ну и что?»

«Править с помощью страха… господь бог вполне мог бы предоставить это гитлерам или франко. Я верю, что смелость – это добродетель. Я не верю, что трусость – тоже добродетель».

«Дитя воспитывают дисциплиной. А мы все – дети, монсеньор».

«Не думаю, чтобы любящий родитель воспитывал своего ребенка с помощью страха».

«Надеюсь, вы не учите этому своих прихожан».

«О, я вообще их ничему не учу. Это они учат меня».

«Не один апостол Матфей говорил об аде, монсеньор. У вас и другие Евангелия вызывают такие же чувства?»

«Между ними есть существенная разница». – Отец Кихот умолк, понимая, что ступает на действительно опасную почву.

«Какая же?» – Возможно, что Эррера рассчитывал получить подлинно еретический ответ, который потом можно было бы сообщить – конечно, по соответствующим каналам – в Рим.

А отец Кихот сказал отцу Эррере то же, что в свое время сказал мэру:

  20