76 
— Леди Херрингтон?
Бланш рассматривала свои сжатые ладони, чтобы врач не смог заглянуть ей в глаза. Она вдруг почувствовала, что сэр Рекс насторожился. Он как будто чувствовал, что она не откроет врачу то, что должна открыть.
— Нет, ничего. Сэр Рекс прав. В последние месяцы я была в большом напряжении, а теперь оно в некоторых отношениях стало даже сильней, — ответила она.
Но сэр Рекс продолжал пристально смотреть на нее, она подняла глаза, его взгляд как будто искал в ее лице ответы, которые она отказывалась дать.
— Я знаю: вы хотите осмотреть леди Херрингтон. Могу ли я перед этим сказать ей пару слов наедине? — спросил он у врача, по‑прежнему не сводя взгляда с Бланш.
— Нет, сэр Рекс. У меня есть и другие пациенты. Выйдите и подождите в холле, — ответил доктор Линней, улыбнулся ему и, протянув руку к запястью Бланш, сказал ей: — Я собираюсь измерить ваш пульс.
Сэр Рекс вышел из спальни. Выражение лица у него было суровое. Когда за ним закрылась дверь, Бланш вздрогнула: было похоже, что он рассержен. Потом она терпеливо сидела без движения, пока доктор Линней измерял ее пульс, выслушивал ее сердце и задавал ей вопросы, касающиеся ее состояния. Потом доктор закрыл свой черный медицинский чемоданчик, улыбнулся Бланш и сказал:
— Я не нахожу у вас никакой болезни, леди Херрингтон. Более того, похоже, что у вас отличное здоровье.
Бланш хмуро улыбнулась ему.
— Я склонен думать, что сэр Рекс отчасти прав. Напряжение, которое вы испытывали в последние несколько месяцев, в конце концов сказалось на вас. Оно вместе с вашей привычкой мало есть и привело к обморокам.
Бланш кивнула. Она всей душой надеялась, что доктор прав. И всей душой молилась о том, чтобы больше не вспоминать этих чудовищ.
Сэр Рекс постучал в дверь и тут же распахнул ее.
— Входите: вы ведь все время топтались у порога. Вы беспокоитесь о ней, как муж о жене, — заметил Линней и бросил взгляд сначала на хозяина дома, потом на Бланш. Его глаза при этом весело блестели.
Сэр Рекс быстро повернулся к Бланш и одним большим шагом занял свое прежнее место рядом с ней.
— Доктор говорит, что у меня нервное напряжение и что я теряла сознание из‑за этого, — тихо проговорила она.
Из его груди вырвался какой‑то резкий отрывистый звук.
— Возможно, у вас начинаются мигрени, — заключил доктор. — Будем надеяться, что это не так. Я не стану волноваться из‑за этого, потому что боль исчезла так же внезапно, как началась. Но я сейчас выпишу лекарство, которое поможет вам оставаться спокойной и хорошо отдыхать. Сэр Рекс может послать за ним к аптекарю кого‑нибудь из слуг.
Судя по виду сэра Рекса, эти слова привели его в бешенство.
— А пока, моя дорогая, питайтесь лучше и больше отдыхайте. Я оставлю вам одну или две дозы лауданума на случай, если снова начнется головная боль. И постарайтесь не волноваться, — сказал доктор и похлопал ее по руке.
— Это и есть ваш диагноз?! — возмутился сэр Рекс.
— Похоже, что у нее отличное здоровье, — ответил доктор Линней. — Но вызовите меня, если у нее будет новый приступ боли.
Сэр Рекс проводил его до двери и сразу же вернулся к Бланш.
Она начала волноваться.
— Я отвезу вас обратно в город. Там вы сможете показаться лондонскому врачу. Боль, которую вы описали Линнею, не мигрень.
— Я действительно чувствую себя лучше, — осторожно возразила Бланш. — Вероятно, доктор Линней прав. Мои нервы были в постоянном напряжении и.
— Я усилил это напряжение, не отрицайте этого, — прервал ее сэр Рекс.
Она умоляюще посмотрела на него и ответила:
— Сэр Рекс, вы были чудесным, гостеприимным хозяином.
— Это то, о чем вы решили не говорить доктору Линнею? Я все время огорчал вас со дня вашего приезда сюда?
Бланш закричала.
— Я испугал вас в ту ночь в большом зале. Не отрицайте этого!
Она покачала головой и ответила:
— Совсем немного.
— И сегодня я слишком торопил события! Сегодня я усилил ваше напряжение! — крикнул он.
Бланш скрестила руки на груди.
— Даже не начинайте говорить, что день, который мы провели вместе, довел меня до обморока. Обморок случился через много часов после поездки. И я была в восторге от нашей дневной прогулки.
— Вы нездоровы, Бланш. Вы маленькая хрупкая женщина, слишком добрая, чтобы заботиться о собственном благополучии. Вы великодушны и щедры ко всем, кроме себя самой. Вы заботитесь обо всех, кроме себя, верно? Вы даже ухаживали за мной во время болезни, хотя это могла бы делать одна из служанок. А кто заботился о вас после смерти лорда Херрингтона? — спросил он. — Кто позаботится о вас теперь?
76 
