Особенно,... 
75 
Бланш каким‑то образом сумела отвести взгляд от сэра Рекса.
— Я мало что могу рассказать. В первый раз я потеряла сознание на этой неделе, когда вошла в церковь, где в это время было собрание шахтеров. Я просто не могла дышать. Я никогда не любила толпу.
Врач кивнул и спросил:
— А сегодня?
В уме Бланш пронеслись картины этого дня — ее скачка по пустошам вместе с сэром Рексом, ее первый настоящий поцелуй, неистовое влечение ее тела к сэру Рексу и отчаянные старания решить, просить ли ей сэра Рекса стать ее мужем. А потом в ее голове возникли чудовища. Они появились среди крови и вил. Что из этого она может рассказать доктору Линнею? Она сама не знала точно, вспоминает она прошлое или нет. Отец никогда не говорил ей ни слова о толпе, вооруженной вилами. Он не говорил, что там была кровь.
Мама споткнулась, упала и разбила себе голову и от этого умерла. Трагический несчастный случай. Разве не так?
Бланш плотно закрыла глаза. Она осмелилась сказать сэру Рексу про тот бунт и про то, что она боится толпы, но она никогда не расскажет ему всю правду. Она не позволит ему узнать, что в ее характере есть странный природный дефект — что она до последних дней всю жизнь была совершенно бесчувственной. И чтобы врач это знал, она тоже не хотела. Это ее очень личное дело.
Но ей было страшно. Она боялась, что эти жестокие образы появятся снова… и боялась того, что они могут означать. Она боялась той головной боли. И если эти чудовища не воспоминания, что они такое? А если это воспоминания, почему они возвращаются сейчас?
Бланш улыбнулась врачу, хотя и неохотно. Она решила, что расскажет ему то, что можно, и будет надеяться, что у головных болей есть медицинское объяснение.
— Сэр Рекс и я ездили верхом по окрестностям, — сказала она, чувствуя на себе немигающий пристальный взгляд хозяина дома. — Это была приятная прогулка. Я вернулась сюда полчаса назад и болтала о чем‑то со своей горничной. И тут у меня ужасно заболела голова — как будто в меня вонзился нож. Следующее, что я помню, — то, что я упала, потому что не могла выдержать эту боль. Я увидела Мег и сэра Рекса, а потом все потемнело.
— Случались ли у вас раньше такие головные боли?
Бланш словно окаменела.
— Иногда у меня болела голова, но редко. То, что было теперь, — не головная боль. Это гораздо сильнее.
— Значит, таких головных болей, как теперь, у вас до сих пор никогда не было?
— Никогда! — с силой сказала Бланш и бросила взгляд на сэра Рекса.
Он выглядел недовольным, огорченным и очень встревоженным. Их взгляды встретились и слились вместе. Бланш поняла: он думает о том, что она сейчас сказала, и о том, как они вместе утоляли свою страсть. Вдруг она догадалась, что он может винить себя за приступ, который случился с ней потом.
— А крепкое ли у вас здоровье? — спросил врач.
— Я редко болею. У меня хорошее здоровье, — ответила Бланш.
— Она почти ничего не ест, — вступил в разговор сэр Рекс. — На завтрак она съедает всего один тост. А мы ездили верхом перед обедом.
Бланш взглянула на него и сказала:
— Вы в этом не виноваты.
Сэр Рекс посмотрел на нее пристально и с явным чувством вины. Он упрекал себя.
— Может быть, вы потеряли сознание от голода, — шутливым тоном сказал доктор Линней. — Это случается со многими дамами. Вы стройная женщина, леди Херрингтон. Вам не нужно морить себя голодом.
— У меня никогда не было большого аппетита, — возразила Бланш. — Я не соблюдаю диету, как мои подруги: мне это никогда не было нужно.
— Ее отец умер шесть месяцев назад, — сурово заговорил сэр Рекс. — Я знаком с леди Херрингтон уже много лет. Кроме отца, у нее нет родни. Они были очень близки душой. С тех пор, как он умер, к ней нахлынула целая толпа поклонников, потому что она имеет большое состояние. Она приехала в Лендс‑Энд, чтобы отдохнуть. — Он поморщился. — Но боюсь, мой дом не был спокойным.
— Вы предполагаете, что напряжение, в котором она находилась в последние месяцы, отразилось на ее здоровье?
— Это только предположение, я ведь не врач, — коротко сказал сэр Рекс.
— Есть ли еще что‑нибудь, что вы хотели бы сказать? — спросил доктор у Бланш.
Она медлила, не решаясь ответить. Прав ли сэр Рекс? Она слишком легко пережила смерть любимого отца, не пролила о нем ни одной слезы. Она хотел горевать, но была не в состоянии. Может быть, его смерть стала для нее слишком большим напряжением? А необходимость терпеть двести двадцать восемь поклонников уж точно была тяжелым бременем. И еще она волновалась из‑за своего будущего. Прежде Бланш жила безмятежно, в приятном бесстрастии. И вдруг страсть налетела как вихрь и закружила ее. Но хватит ли у нее смелости рассказать о скрытом смятении, которое теперь управляет ее жизнью? Может быть, оно оказалось ей не по силам и оттого она упала в обморок?
75 
