Священник привязал к окну тряпку и надеялся, что Ребекка не заметит. Она ничего не говорила, но он знал, что она понимает куда больше, чем показывает. Прибыла машина с двумя священнослужителями. Той же ночью в дом постучали два партизана. Они сказали, что их товарищ слишком болен, чтобы передвигать его. Им нужны были антибиотики. Святые отцы привезли и антибиотики, и целый ряд других медикаментов, и все это было отдано ночным гостям с объяснениями отца Патрика о том, в каких случаях и в каких количествах принимать лекарства. Вновь кладовка была опустошена, пока двое изголодавшихся юношей ели, торопясь проглотить как можно больше.
Отец Макгвайр продолжал жить в этом доме, куда в любой момент мог войти кто угодно. Монахини жили за возведенным на время военных действий охранным ограждением, но он ненавидел этот забор: говорил, что чувствует себя как в тюрьме, даже когда ненадолго заходит к сестрам. В своем доме священник был беззащитен, и он знал, что за ним наблюдают. Он ожидал, что его убьют — неподалеку были случая расправы над белыми. Потом война закончилась. У дома появились двое молодых мужчин и сказали, что хотели бы поблагодарить священника. Ребекка накормила их, но только после прямого указания отца Макгвайра. Она сказал ему: «Это плохие люди». Когда он поинтересовался судьбой раненого, то ему сказали, что тот умер.
С тех пор священник часто видел тех двух парней в округе. Они были безработными и сердились, так как верили в то, что Освобождение даст им хорошую работу и хорошие дома. Отец Макгвайр нанял одного из них подсобным рабочим в школу. Другой оказался старшим сыном Джошуа. Тот пошел учиться и попал в один класс с малышами, потому что, владея разговорным английским, не умел ни читать, ни писать. А теперь он был болен, исхудал и покрылся язвами.
Отец Макгвайр никому не рассказывал об этих событиях, только Сильвии. Ребекка предпочитала не упоминать о них. Монахини ни о чем так и не узнали.
Священнику пришлось держать в доме все разрастающийся запас лекарств, потому что к нему шли люди, прося о помощи. Затем он построил сарай и навесы ниже по склону холма и отправил в Сенгу просьбу прислать врача: сам товарищ президент Мэтью обещал каждому бесплатное медицинское обслуживание. Ему прислали молодого человека, который не успел закончить медицинское училище из-за войны, а вообще он работал санитаром. Отец Макгвайр этого не знал, но однажды, напившись, молодой человек сказал ему, что он хочет учиться дальше, не поможет ли ему святой отец? Отец Макгвайр пообещал: «Если перестанешь пить, я напишу тебе рекомендательное письмо». Но война навсегда повредила дух бойца, которому было двадцать, когда она началась; бросить пить он не мог. Это и был тот «доктор», о котором рассказывал Сильвии Джошуа. Отец Макгвайр в многословных письмах в Сенгу жаловался, что у них на двадцать миль нет ни одной больницы, ни одного врача. Так случилось, что его знакомый в Сенге приехал в Лондон и отец Джек свел его с Сильвией. Такая вот история.
Но теперь в десяти милях от миссии строилась новая больница, и когда ее откроют, это «постыдное» место (так выразилась Сильвия) может прекратить свое существование.
— Почему постыдное? — спросил священник. — Оно приносит много добра. Когда ты приехала сюда, наша жизнь изменилась. Ты стала для нас благословением.
Почему же сестры на холме не стали таким благословением?
Те четверо женщин, которые пережили здесь войну, не всегда сидели за забором. Они преподавали в школе, когда ее еще содержала миссия. Война закончилась, и они уехали. Они были белыми, а сменили их чернокожие монахини — молодые девушки, сбежавшие от бедности, беспросветности и опасности в сине-белую форму, выделяющую их из других негритянок. Они не имели образования и не могли преподавать. Ужасное место, в котором они оказались, стало для них не спасением от бедности, а напоминанием о ней. Их было четверо: сестра Перпетуя, сестра Грейс, сестра Урсула, сестра Бонифация. «Больница» только называлась так, настоящей больницей она не была, и когда Джошуа приказал монахиням приходить туда каждый день, они вернулись туда, откуда бежали: под власть чернокожего мужчины, который ожидал, что они будут прислуживать ему. Они изыскивали причины не приходить, и отец Макгвайр не настаивал: в общем-то, толку от них было мало. Благородный образ жизни — вот что они выбрали, а не гноящиеся раны. Ко времени появления Сильвии вражда между сестрами и Джошуа не прекратилась: каждый раз, когда они встречали его, то говорили, что будут молиться за спасение его души, он же в ответ издевался над ними, осыпал оскорблениями и руганью.