Сильвия сказала людям в кузове, что шины очень старые и могут лопнуть. Никто не шевельнулся. Миссия давно послала заявку на шины — не обязательно новые, любые, но надежд никто не питал. Тогда заговорила Ребекка — на одном местном наречии, потом на втором и на английском. Опять никто не двинулся, только одна женщина сказала:
— Поезжайте медленно, и все будет хорошо.
Сильвия и Ребекка сели на переднее сиденье с двумя детьми. Грузовик тронулся в путь, пополз. У поворота на ферму их остановил повар Пайнов, который сказал, что ему нужно в «точку роста», в его доме нет ни крошки, а его жена… Ребекка рассмеялась, и сзади вспыхнул смех, повар вскарабкался наверх, каким-то образом втиснулся в забитый кузов. Ребекка развернулась на сиденье рядом с Сильвией, чтобы видеть, что происходит в кузове, где все продолжали смеяться и поддразнивать повара. Очевидно, существовала некая предыстория, о которой Сильвия никогда не узнает.
Так называемая «точка роста» находилась в пяти милях от миссии. Еще белое правительство выдвинуло концепцию системы поселков-ядер, вокруг которых росли бы города, и эти ядра — «точки роста» — поначалу состояли из магазина, администрации, полиции, церкви, гаража. Идея оказалась удачной, и черное правительство присвоило ее себе. Никто не спорил. Эта «точка роста» была еще в зародышевом состоянии, но развивалась: тут уже появились с полдюжины небольших домов, новый продуктовый магазин. Сильвия припарковалась перед административным зданием — небольшим строением, торчащим посреди бледной пыли и спящих собак. Все пассажиры выгрузились, остались только сыновья Ребекки — кто-то должен был остаться, иначе со «студебекера» снимут все, включая шины. Мальчикам дали «пепси» и по булочке и велели выслать к матери гонца, как только будет замечено какое-либо злоумышление.
Две женщины вместе вошли в контору. В приемной уже сидело человек двенадцать. Сильвия с Ребеккой тоже устроились на конце скамьи. Сильвия была здесь единственной белой женщиной, но с обгоревшей кожей и в платке на голове она была почти неотличима от Ребекки: две худенькие невысокие женщины с озабоченными лицами, замершие в извечной сцене — просители в ожидании, убаюкиваемые скукой.
Изнутри, из-за двери, на которой выцветшей белой краской было выведено «Господин М. Мандизи», раздался громкий, грубый голос. Сильвия поморщилась, и Ребекка тоже. Шло время. Внезапно дверь распахнулась, и появилась чернокожая девушка, в слезах.
— Срам, — произнес старый негр, который сидел в самом конце очереди. Он пощелкал языком и потряс головой и повторил громко: — Срам, — как раз когда в дверном проеме появился крупный импозантный мужчина в обязательном костюме-тройке.
— Следующий, — объявил он, постояв некоторое время, чтобы произвести на посетителей должное впечатление, и ушел, захлопнув за собой дверь, так что следующему просителю пришлось стучаться и дожидаться начальственного «войдите».
Прошло еще сколько-то времени. Этому просителю повезло больше — по крайней мере он не плакал. И он негромко хлопнул ладонями, не глядя ни на кого, то есть аплодисменты предназначались ему самому.
Громкий голос изнутри:
— Следующий.
Сильвия послала Ребекку с кое-какими деньгами купить детям еды и питья и проверить, на месте ли они. Они были на месте, спали. Ребекка вернулась с баночкой «Фанты», и женщины вдвоем выпили ее.
Прошла еще пара часов.
Наступила их очередь. Чиновник, увидев, что поднимается белая женщина, собрался вызвать мужчину, сидящего за ней, но старый негр сказал:
— Срам. Белая женщина ждала, как и все мы.
— Здесь я решаю, кто следующий, — возразил господин Мандизи.
— Может быть, — заявил старик, — но это неправильно, то, что вы делаете. Нам это не нравится.
Господин Мандизи помедлил, но потом ткнул пальцем в сторону Сильвии и скрылся в кабинете.
Сильвия улыбнулась благодарно старику, и Ребекка сказала ему что-то на их языке. Смех повсюду. В чем заключалась шутка? Вновь Сильвия говорила себе, что, видимо, никогда не узнает этого. Но Ребекка успела шепнуть ей, пока они входили в кабинет:
— Я сказала ему, что он как старый бык, который знает, как держать молодых в порядке.
Перед чиновником они появились, все еще улыбаясь. Тот оторвал взгляд от бумаг, нахмурился, увидел, что с белой женщиной вошла и негритянка, и хотел сказать ей что-то резкое, но она опередила его, заведя ритуал приветствия: