95 
Арис пожал плечами:
– Это еще неизвестно.
– И ведь Феодор отца узнал.
– Копию сделать могли, – подала голос Алина, мы обернулись к ней. – Привезли сюда фальшивку, чтобы Леона заманить, а настоящего воеводу в другом месте спрятали.
– В обители? – Леон нахмурился, постучал пальцем по оконной раме. – Все равно надо бы проверить…
За дверью вновь послышались шаги, а вскоре и сам Феодор вошел в комнату, слабо освещенную последними лучами, пробравшимися в небольшое окно. В руках его было что-то маленькое, завернутое в платок. Положив сверток на стол, купец неторопливо развернул тонкую ткань, и мы увидели на ней серый каменный палец. С неровным сколом вместо нижней фаланги.
Леон с Арисом склонились над столом, мы с Алиной предпочли интересоваться издалека.
– Эти оболтусы, когда выгружали его – воеводу – на площади, не углядели. Он и упал, – объяснил Феодор. – Слава Богу, цел остался, только палец и откололся. Один шустрый монашек его живенько подобрал и под рясу спрятал. Да я приметил, а после к монаху подошел и выкупил палец этот. Не знаю, пригодится ли. На всякий случай.
Леон и Арис смотрели друг на друга, словно договариваясь о чем-то, потом сын воеводы вынул меч.
Алина зажмурилась.
Лезвие меча коснулось лежащего на столе обломка.
И ничего не произошло.
Леон попробовал еще раз. И еще. И только после спрятал меч в ножны.
* * *
Феодор сам предложил нам остаться у него. Мужчины собирались посетить Свято-Георгиевскую обитель и наверняка считали, что, пока будут вызволять воеводу, мне и Алине лучше остаться в доме купца. Но сперва Горыныч решил сам съездить на разведку. Он уехал на следующее утро и обещал вернуться не ранее, чем через сутки.
Мы ждали дольше. Ходили по просторному купеческому дому, рассматривая висящее на стенах оружие – мечи, палаши, сабли, кинжалы и кортики, луки и арбалеты. Хозяина такое внимание не раздражало. Он показывал нам разноцветные ковры с диковинным орнаментом, шкуры: медвежьи, лисьи, волчьи… Зверей было жаль, но Феодору мы о том не говорили.
Сутки прошли, а Горыныч не вернулся. На душе стало неспокойно. Мы знали, что Арис сам в обитель не сунется, змей пошлет, и все равно волновались: мог ведь и на разъезд напороться, и в окрестностях монастыря не безлюдно – вдруг встретит кого?
На третий день мы сидели за столом все в той же комнате с застеленными пестрыми дорожками лавочками и убранными коврами стенами. Хозяин ушел по делам сразу же после обеда. Алина допивала компот, я рассеянно ковыряла ложкой в тарелке с остатками прикрашенного вареньем творога, Леон смотрел на отполированную столешницу и о чем-то думал… В это время дверь распахнулась, и Горыныч появился на пороге – усталый, растрепанный, рубашка в грязи. Вошел, как ни в чем не бывало, притворил за собой дверь.
– Вернулся, – Леон радостно поднялся навстречу. – Ну как, есть новости?
– Есть, – Арис нахмурился и уставился почему-то на меня. – Надо проверить кое-что… Поедешь со мной?
– Куда?
– За город.
– Сейчас?
Кивнул.
– А может, все вместе поедем? – пришла на помощь Алинка.
– Нет, – Горыныч покачал головой. – Нечего всей оравой через ворота туда-сюда кататься.
До ворот ехали молча. После, миновав городскую стражу и выселки, свернули в лес. Мне стало неуютно. Я исподтишка поглядывала на мрачного Ариса, пока он не перехватил мой опасливый взгляд.
– В седле плохо держишься, – сообщил вдруг.
– Знаю.
– Чего так?
Пожала плечами:
– Негде было учиться.
– А подруга твоя научилась.
– Она на ипподром ездила.
Да уж, и тут Алина меня опередила…
«Хочешь быть вместо меня?»
Я тряхнула головой, отгоняя навязчивое воспоминание. Горыныч огляделся и осадил коня.
– Приехали.
Спрыгнув на землю, Арис подобрал сухую ветку, очистил, оставив кривенькую палку и, сосредоточившись, стал водить вокруг нее рукой, словно нитью обматывал. Потом воткнул в землю и обернулся.
– Иди сюда. Только медленно.
Он как-то сказал, что ловушки на меня не действуют, но я все же побаивалась.
– Уверен?
– Ловушка слабая. Если что – успею убрать.
– Ладно…
Делаю один шаг, другой. Вроде бы ничего не происходит, но я же не знаю точно, где граница этой ловушки… Иду медленно, постепенно приближаюсь к поджидающему меня у воткнутой в землю палки Горынычу.
95 
