Особенно,... 
98 
Телега поскрипывала, бочку трясло. Птичьего пения слышно не было, лишь долетал иногда голос Ариса, правящего лошадьми. Жарко. Душно. Благодаря выпитой с утра настойке, я не опьянела, но от винных паров болела голова. Тяжелый, насыщенный запах назойливо лез в ноздри. А ведь Феодор предупреждал, что в бочке ехать придется едва ли полчаса! Если мне уже так плохо, то что будет потом? И как там Алина? Выдержит?
– Тпру! – послышалось снаружи. Повозка остановилась.
– Что везешь, святой отец? – спросил незнакомый голос.
– А сам погляди, сын мой, – отозвался Горыныч.
– А, ну да. Вторник ведь… – услышала я. – Проезжайте!
И повозка покатилась дальше, но вскоре остановилась снова.
– Доброе вино привез? – осведомился кто-то снаружи.
– А то! – ответил Арис. – Спустить не подсобишь?
Стражник засмеялся.
– Выпить я бы, может, и подсобил, да нельзя. Служба. Вон, дружина с тобой, пущай и подсобляет!
Бочку тряхнуло. От неожиданности я не удержала лопату, и та стукнула меня по лбу. Хорошо, что не по стенке бочки, получилось бы громче.
Понимая, что сейчас начнется самое неприятное, я хорошенько прижала лопату, уперлась в стенки руками и ногами. Послышался тихий стук в крышку – сигнал. Я зажмурилась.
Тот, кто катил бочку, очень старался быть острожным. Но когда мы, наконец, достигли дна подвала, я готова была потерять сознание и едва сдерживала тошноту. Несколько минут ничего не происходило, потом крышку над моей головой убрали, впустив слабый свет и прохладный воздух.
– Я скоро, – послышался где-то рядом голос Горыныча. – Тележку отгоню.
Леон помог выбраться, придержал, не давая упасть. Сунул мне в рот пару каких-то листочков, напоминающих мяту:
– Пожуй.
Я последовала его совету. Бурые пятна перед глазами понемногу исчезали, дышать становилось легче. Вокруг – выбеленные стены, смыкающиеся над головой. За открытой дверью – темное помещение с рядами бочек.
Рядом приходила в себя Алинка: волосы растрепаны, личико серое, пальцы рассеянно трут виски. Леон вытащил мою лопату, откатил пустые бочки и велел нам спрятаться пока в нишу.
– Что стража? – спросила я, вспомнив, как охрана интересовалась вином.
– Спят, – Леон выжидательно смотрел на темную арку входа, наполовину прикрытую дверной створкой. – Караул сменится через три часа. Надо успеть.
Казалось, что времени прошло слишком много, но вот темная фигура Горыныча появилась на покатом спуске. Кивнув Леону, Арис сделал нам знак следовать за ним и свернул в боковой коридор.
Мужчины шли впереди. У поворота Арис предупредил, что там – охрана. Наверняка парочку змей вперед отправил. Да и сзади, у винного погреба, караул оставил, чтобы не застали нас врасплох.
Когда мы с Алиной вошли в небольшое холодное помещение с земляным полом и тремя факелами на стенах, двое стражей, связанные по рукам и ногам, лежали в дальнем углу без сознания. Арис отошел от них, осторожно, вдоль стены, вернулся к нам. Провел на земле черту.
– За нее не заходить, – сказал он Леону и Алине. Посмотрел на меня. И остальные посмотрели.
Забросив на плечо лопату, я вздохнула и бодро пошла через ловушку, мимо вкопанных в землю кольев, к невысокой и темной нише.
Ниша была немаленькая, метра два с половиной на четыре.
– Где копать?
– Левее, – подсказал Арис. – Еще левее. Вот тут.
– Ну, – я ухватилась за рукоять, – поехали!
Хотя землю и утрамбовали хорошенько, она не так давно была перекопана и поддавалась. Мужчины молчали, и только Алина ойкала, когда лопата ударялась о камень. В такие моменты я мысленно ругала себя, напоминая, что отец Леона нужен нам целый и невредимый, а моя неосторожность может его покалечить.
Закопали воеводу неглубоко, положили в яму да на локоть сверху земли насыпали. Только выбрать эту землю, да так, чтобы не повредить заколдованному человеку, было совсем не просто. Но вот из-под земли показалась сперва рука – правая, на рукояти меча, – потом широкий торс, борода, лицо, и, наконец, весь воевода.
Я устало оперлась на лопату.
– Что дальше?
– Обкопать его надо, чтобы веревки продеть, – ответил Арис.
Я подошла, взяла из рук Леона несколько мотков веревки, поморщилась – ладони-то намозолились и болели.
– Замотать есть чем?
Арис, лишь теперь вспомнив про рясу, снял ее и оторвал несколько полос ткани от рукавов. Алина перемотала мне ладони, и я вернулась к воеводе.
98 
