Вепперс снова воззрился на Сульбазги.
— Ты утверждаешь, — медленно проговорил он, — что у этой девки в голове была нейросеть?
Но это невозможно. Сичультианцам запрещено пользоваться нейросетями. Да им, если на то пошло, даже гребаных наркосекреторных миндалин не разрешили выращивать.
— Похоже на то, — сказал Сульбазги.
— Почему этого никто не замечал? — спросил Вепперс, продолжая неотрывно глядеть на доктора. — Сульбазги, ты же ее сотни раз сканировал.
— Наше оборудование не приспособлено для поиска таких устройств, — ответил Сульбазги. Он опустил глаза, посмотрел на то, что держал в руке, и издал тонкий лающий смешок человека, доведенного до крайней степени отчаяния. — Чудо, что мы можем углядеть ее невооруженным глазом.
— Кто поместил в нее это устройство? — спросил Вепперс. — Сотрудники клиники?
— Это невозможно, — затряс головой Сульбазги.
— Кто же?
— С тех пор, как доктор сообщил мне об этой находке, я тут успел провести небольшое расследование, — вмешался Джаскен. — Нам нужна помощь, господин. Нужен кто-то, кто разбирается в такой технике.
— Сингре, — сказал Сульбазги. — Он знает. Если нет, он по крайней мере подскажет, у кого спросить.
— Сингре? — переспросил Вепперс, хмурясь. Джлюпианский торговец и почетный консул, его главный конфидент в инопланетной цивилизации, теснее прочих контактировавшей с Установлением. Джаскен бросил на хозяина кислый взгляд, и Вепперс понял, что начальник СБ согласен с мнением Сульбазги.
Оба доверенных человека Вепперса знали, что всю историю надлежит хранить в строжайшей тайне. С чего бы вдруг они предложили приплести сюда иномирцев?
— Он, она или оно... знает, — произнес Джаскен. — Оно хотя бы сможет установить, на самом ли деле эта штука — то, чем кажется.
— А чем она, блядь, кажется, а? — спросил Вепперс.
— Ну, это... может быть нейросетевое кружево, используемое в Культуре, — ответил Джаскен, набрав полную грудь воздуха. Он вдруг скорчил гримасу, и Вепперс понял, что мужчина на миг крепко стиснул зубы. — Трудно сказать, ведь это может быть и подделка. С нашей технологией...
— Какого хрена кому-то может понадобиться подделывать это? — сердито возопил Сульбазги. Вепперс жестом успокоил его.
Джаскен покосился на доктора, но продолжал:
— Как я уже сказал, мы не можем быть вполне уверены; именно поэтому нам нужно содействие Сингре, у которого есть необходимое диагностическое оборудование. Он поможет нам провести некоторые анализы, но я почти уверен, что это их устройство. Изделие Культуры.
Вепперс посмотрел на обоих мужчин.
— Изделие Культуры? — переспросил он, вытянул руку и сгреб клубок с ладони доктора. Чем пристальнее он всматривался в него, тем заметнее становились дополнительные тончайшие волоконца, отходившие от основных нитей, оплетавшие их и снова перехлестывавшие. Основные нити тоже были необыкновенно тонкими. Устройство показалось ему чрезвычайно мягким и почти невесомым.
— Очень похоже, — согласился доктор.
Вепперс взвесил клубок в одной руке, потом в другой. Клочок волос был бы тяжелее.
— Ладно, а что это значит? — спросил он. — Я хочу сказать, она ведь не считалась гражданкой Культуры и всякое такое?
— Нет, — сказал Сульбазги.
— И... она вроде как не контактировала ни с каким их оборудованием?.. — Вепперс отвел взгляд от Сульбазги и посмотрел на Джаскена. Тот стоял, приспустив ненужные окулинзы и перехватив рукой в фальшивой лангетке грудь, а локтем другой руки опираясь на нее. Пальцы снова и снова теребили собравшуюся в морщинки кожу возле губ. Он все время хмурился.
— Нет, — повторил Сульбазги. — Она могла даже не подозревать, что у нее внутри находится подобное устройство.
— Что? — переспросил Вепперс. — Но как?
— Такие кружева растут внутри, — ответил Джаскен. — Если в нее заложили семя будущей нейросети, то кружево постепенно оплело весь ее мозг и проникло в нервную ткань. Когда эти устройства достигают полного развития, каждая клетка мозга, каждый синапс оказываются оплетены такими вот ниточками.
— А почему ее башку не раздуло, как переспелый фрукт? — спросил Вепперс.
Он улыбнулся, но никто не отреагировал на его шутку. Это было очень странно и ничего хорошего не предвещало.
— Потому что устройства вроде этого весят менее полупроцента от общей массы мозга, — сказал Джаскен. Он показал на клубок, лежавший в ладони Вепперса. — И даже в таком состоянии, как видите, штука эта почти не занимает места. В живом мозгу ее омывают жидкости или заполняют участки самой мозговой ткани. Самые тонкие волоконца кружева так малы, что невооруженным глазом их невозможно разглядеть. Вероятно, они-то и сгорели в печи. Но не более того.