Он не мог просто объявить о ее смерти во всеуслышание. Это вызвало бы лавину проблем — с Гильдией Хирургов, страховыми компаниями и, может быть, даже адвокатами клиники, где ее татуировали при рождении. Немыслимо было и отговориться частично правдивой, но еще более вредной для его репутации историей о побеге. Он подумывал объявить, будто девушку похитили, или представить все так, словно она решила принять постриг, но оба варианта были плохо проработаны и влекли за собой дополнительные осложнения.
По крайней мере, ему удалось вернуть ножи. Сейчас они все еще были заткнуты за пояс его клетчатых брюк. Он погладил рукоятки. Придурок Джаскен предлагал избавиться от них, подумать только. Нет нужды избавляться от столь ценных орудий убийства, если можно вместо этого бесследно уничтожить тело. Эта сучка посмела украсть их! В конце концов она оказалась просто неблагодарной маленькой воровкой! И она его покусала, дрянь эдакая! Она даже попыталась перегрызть ему горло и убить его. Как у нее вообще духу хватило такое задумать и провернуть? Немыслимо! Как она вообще посмела на него напасть!
Теперь он был даже рад, что убил ее. И это впервые, как ему вдруг стало ясно: он впервые убил сам, своими руками. Это оставалось одним из очень немногих поступков, которые ему прежде не доводилось совершать. И когда все раны затянутся, когда вырастет новый нос и все придет в норму, это прекрасное ощущение останется ему как награда.
Он вспомнил еще, что, пока он в первый раз не овладел ею против ее воли (лет десять назад), он никогда никого не насиловал. У него попросту не возникало такой потребности. Таким образом, девка подарила ему два новых ощущения. Если бы ему сейчас вздумалось повеликодушничать, он бы неохотно признал, что их можно рассматривать как определенную плату за боль и неуверенность, которые он из-за нее испытывал. Ему понравилось пронзить живое тело ножом и следить, как жертва умирает. Это было восхитительно. Каким бы сильным он ни считал себя, это незнакомое ощущение основательно встряхнуло его. Он все еще смотрел сучке в глаза, когда она умерла.
Вошел Джаскен, на ходу снимая окулинзы и командуя двоим из Зей охранять дверь больничной палаты.
— Тебе тоже нужно придумать какую-нибудь травму, Джаскен, — без предисловий обратился к нему Вепперс, глядя на своего начальника СБ так, словно тот и вправду был причиной всех бед. Отчасти это было правдой, как он сейчас сообразил. Ведь именно на Джаскена возлагались обязанности держать строптивую девчонку под контролем и следить, чтоб та никуда не рыпалась. — Можно навешать всем лапшу на уши, будто ты ранил меня в тренировочном поединке, но нельзя все обставить так, словно тебе это ничего не стоило. Выколоть тебе глаз, что ли?
Лицо Джаскена, и без того не слишком румяное, побледнело.
— Но, господин...
— Или сломать руку. Что-то серьезное.
Доктор Сульбазги кивнул.
— Думаю, сломанной руки будет достаточно.
Он окинул взглядом предплечья Джаскена, как бы ожидая команды хозяина.
— Но, господин, пожалуйста... — взмолился Джаскен, покосившись на доктора.
— Ты можешь устроить чистый перелом, так ведь, мой дорогой Сульбазги? — спросил Вепперс. — Чтобы он быстро поправился?
— Легко, — ответил Сульбазги и доброжелательно улыбнулся Джаскену.
— Господин, — сказал Джаскен, с видимым трудом овладев собой, — если остальные охранники будут выведены из строя, а я останусь единственной преградой между вами и врагом, то с таким переломом возможности оказать им действенное сопротивление у меня не будет.
— Я уже подумал об этом, — сообщил ему Вепперс, — но нам все-таки нужно что-то придумать.
Он задумался, морща лоб.
— А как насчет шрама? Полученного в том же учебном поединке или на дуэли. На щеке, чтобы всем было видно.
— Такой шрам должен быть очень большим и очень глубоким, — заметил Сульбазги. — Велика вероятность того, что он останется на всю жизнь.
Джаскен снова покосился на доктора.
— Ведь нам нужно, чтобы травмы были одинаково тяжелыми, — сказал доктор возмущенно, передернув плечами.
Джаскен похлопал себя по левой руке.
— А может, мне просто поносить фальшивую лангетку несколько недель? — предложил он. — История про сломанную руку получит визуальное подтверждение, а моя боеспособность не пострадает.
Он язвительно улыбнулся доктору.
— Можно даже спрятать внутри шины какое-нибудь оружие и при необходимости обороняться с его помощью.