Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
115 
Аксель Сайер ничего не знал об этом сейчас, стоя около кровати Евы, подыскивая слова, придумывая вопросы этому человеку в клетчатых брюках. Перед глазами у него стояла картинка: июльский день 1969 года. Он переехал из Бостона на Кейп-Код, погода была чудесной. Он вернулся домой с моря. Флажок на почтовом ящике был поднят. Июльское письмо от Евы. Такое же приходило прошлым летом и летом позапрошлого года. Каждое Рождество и каждое лето, начиная с 1966-го, когда Аксель уехал из Норвегии, не зная о том, что Ева через пять месяцев должна родить сына. Но в том июле она наконец написала Акселю о Карстене.
Аксель Сайер сидел на камне у моря, у него затряслись руки, когда он узнал, что у него есть ребёнок, которому уже три года.
Он не мог вернуться домой. Ева жила с матерью в тесном домике в пригороде Осло, и не было никаких шансов, что положение изменится. Мать грозилась убить её, писала Ева. Она обязательно забрала бы у неё мальчика, если бы Аксель вернулся. Ему нельзя возвращаться, писала Ева, и он видел, что она плакала, когда просила его об этом. Её слёзы остались на бумаге, высохшие пятна, размывшие текст так, что он стал почти нечитаем.
Аксель никогда не понимал, почему Ева ждала так долго. Но он так и не осмелился спросить её об этом.
Даже сейчас. Он чувствовал неимоверную тяжесть и не знал, что ему следует сказать.
– Так, – скептически сказал полицейский и ещё раз взглянул на свой листок. – Здесь ничего не написано о каком-нибудь отце. – Он пожал плечами. – Но если…
Взгляд, который он обратил к женщине, был полон сомнения, точно он думал, что Аксель Сайер лжёт. Ева Осли едва ли могла протестовать против заявленного отцовства. Она лишь плакала, так тихо, что становилось не по себе, и полицейский даже подумал, не послать ли за врачом.
– Отведите меня к Карстену, – попросил Аксель Сайер и провёл рукой по коротко остриженной голове.
Полицейский снова пожал плечами.
– Хорошо, – пробормотал он и взглянул на Еву. – Если для вас это будет…
Ему показалось, что он увидел какое-то движение, заменяющее ответ. Может, она кивнула.
– Идёмте, – сказал он Акселю. – Я отвезу вас. Нам лучше поторопиться.
– Мы спешим, – громко сказал Ингвар. – Мы, чёрт возьми, можем опоздать! Как же ты не понимаешь!
Ингер Йоханне уже три раза просила его сбавить скорость. В ответ Ингвар лишь жал на акселератор. На повороте, высунув руку в открытое окно, он прикрепил к крыше синий проблесковый маячок. Ингер Йоханне закрыла глаза. Они почти не разговаривали после того, как он в двух словах объяснил, куда они едут и почему. Больше часа они неслись по дороге в полной тишине. Судя по всему, они уже подъезжали. Ингер Йоханне обратила внимание на полного мужчину с огненно-рыжими волосами, которой разворачивал брезент на заправке. Он автоматически поднял руку, приветствуя их, когда они влетели на площадку.
– Где этот грёбаный поворот?
Ингвар почти кричал.
– Сначала направо, потом два раза налево, – напомнил парень и повторил: – Направо, два раза налево. Направо. Два раза налево.
Снаубю находился в живописном месте на холме, откуда открывался прекрасный вид на долину. На расстоянии дом казался покосившимся. Когда они подъехали ближе, Ингер Йоханне заметила, что одна из стен была недавно отремонтирована и выкрашена. Наполовину построенный фундамент, видимо, планировался под будущий гараж. Или амбар. Автомобиль остановился. Она ощущала пульс даже в кончиках пальцев – сердце колотилось как сумасшедшее. Тяжело дыша, она вышла из машины.
– Ты действительно думаешь, что девочка здесь? – спросила она и съёжилась от порыва ветра.
– Я не думаю, – отвечал Ингвар и побежал к дому. – Я знаю.
Аксель Сайер сидел на металлическом стуле, скрестив на груди руки.
Карстен Осли был без сознания. Внутреннее кровотечение остановилось. Врач объяснил Акселю, что необходимо провести несколько операций, но они вынуждены ждать, пока состояние пациента стабилизируется. По глазам врача Аксель понял, что шансов мало.
Карстен умрёт.
Респиратор сжимался медленно и механически. Аксель пытался не дышать в такт с аппаратом искусственного дыхания, у него кружилась голова.
Карстен был похож на Еву. Даже с трубками в носу, во рту, трубками повсюду и перевязанной головой. Аксель заметил это. Те же черты, большой рот и глаза, которые абсолютно точно были голубыми там, под изувеченными распухшими веками. Аксель провёл указательным пальцем по руке сына. Она была ледяной.
115 
