Особенно,... 
31 
Шарлотта хотела было мрачно пошутить, что им лучше вообще спать в разных комнатах, но прикусила язык. Поднявшись по лестнице, по обеим сторонам которой стояли прелестные горшочки с цветами красной герани, Саймон открыл дверь. Комната оказалась маленькой, но очень уютной. На столе горели свечи. Слабый ночной ветерок колыхал пламя свечей и заставлял танцевать тени на стенах.
В душе Шарлотты родилась надежда, что вскоре сердце Саймона растает и он обнимет ее и поцелует. И все встанет на свои места. Однако выражение его лица оставалось неизменным, а голос холодным.
– Надо занести сюда багаж и поставить машину в гараж.
С этими словами он вышел, хлопнув за собой дверью.
Злясь на себя за глупые надежды, Шарлотта скинула куртку. На деревянном столике их ждал холодный обед, состоящий из жареного мяса, сыров, салата и хлеба. Огромная глиняная чаша была полна разноцветных фруктов, рядом стоял графин с вином, матово блестевший густым красным цветом в отблесках свечей. Хотя все это выглядело более чем аппетитно, есть ей совершенно не хотелось. Шарлотта никак не могла поверить, что так начался их медовый месяц. Меньше всего на свете она чувствовала себя молодой женой. Помнится, когда они проводили ночь в Оул-коттедже, Саймон был неистовыми и пламенным любовником, который так хотел ее, что настоял на женитьбе.
И вот как только она согласилась… Нет, он не просто игнорировал ее. Он оградился от нее стеной. Да что же пошло не так? – горестно вопрошала она себя. Почему он буквально заставил ее выйти замуж, если на самом деле не хотел ее? Шарлотта не знала, куда деться от своих беспокойных мыслей. Она вернулась в гостиную.
Напротив камина была стеклянная маленькая дверь, которая вела на веранду. Решив вдохнуть свежего воздуха, девушка распахнула ее. Шарлотта стояла и смотрела на кромку холма, на горизонт. Пара огоньков светились на фоне общей темноты. Через несколько минут она услышала, как вернулся Саймон с вещами. Вскоре он приблизился к ней легкой походкой, и его губы легким движением прошлись по ее шее. Она инстинктивно дернулась в сторону, воскликнув:
– Не трогай меня!
Помолчав немного, он произнес на удивление мягко:
– Ты ведешь себя не как невеста.
– Это ты обращаешься со мной не как с невестой, – выпалила она в ответ.
– Я отложил это на сегодняшнюю ночь, – он поднял руку и коснулся ее плеча.
Поморщившись, она дернулась и отбросила его руку.
– Если ты избрал своей тактикой дразнить меня то холодом, то огнем, то ты выбрал не тот метод, дорогой.
Он рассмеялся:
– Итак, у моей маленькой жены прорезались зубки… Кажется, Сойо говорила о тебе, что ты ранимая, беззащитная, неспособная бороться за себя. Если бы она тебя сейчас видела, то гордилась бы тобой.
Его чувство юмора было еще хуже его молчания. Пройдя мимо него, она зашла в комнату и направилась к выходу. Саймон, однако, обогнал ее и закрыл дверь своей широкой спиной.
– Ты ведь не хочешь уйти, а? – спросил он насмешливо.
– А по-твоему, я могу остаться после всего, что произошло.
– На самом деле у тебя не такой уж большой выбор.
– Ах, вот как ты думаешь обо мне! – заявила она с пылом, который удивил даже ее саму.
– Итак, просвети же меня, что ты планируешь делать?
– Я собираюсь попросить синьору Верде предоставить мне отдельную комнату в доме, – проговорила она холодно.
Он покачал головой.
– Не стоит. Дело в том, что это разрушит ее романтические иллюзии на наш счет, а с другой стороны… ты ведь моя жена.
– Только формально.
– Кажется, ты сама хочешь, чтобы так все и оставалось.
Гордо вскинув голову она ответила:
– Именно.
– Боюсь, мне придется тебя огорчить.
– Не получится. – И она проскочила мимо него.
Однако не прошла и двух шагов, как оказалась в его крепких объятиях.
– Отпусти меня, – попросила Шарлотта и стала вырываться из его сильных рук. – Немедленно. Мне неприятно, когда ты до меня дотрагиваешься.
Чуть-чуть ослабив хватку, он строго произнес:
– Скажи, что ты пошутила.
Его тон был просто возмутительным. Можно подумать, что он разговаривает не с взрослой женщиной, а с взбунтовавшимся подростком.
– Я не шучу! – закричала она. – Это правда!
Не слушая ее причитаний, он отнес ее на кровать, прижав к мягкой поверхности так, что вырваться она уже не могла. Шарлотта чувствовала себя оскорбленной, никому не нужной.
– Если ты дотронешься до меня, это уже будет насилие, – предупредила она.
31 
