104 
Бай Юй-тан добрался до Ханчжоу, однако к правителю округа не явился. Каждый день он посылал слугу тайно разузнавать о Храбреце с Севера, но прошло три дня, а слуга так ничего и не узнал.
Тогда Бай Юй-тан сам решил заняться поисками, переоделся сюцаем и покинул постоялый двор.
Прогуливаясь по городу, Бай Юй-тан зашел в чайную. Он намеревался посидеть в беседке, выпить чаю, а потом заказать вина, но неожиданно начался дождь, посетители стали расходиться, да и время было позднее.
Наскоро расплатившись, Бай Юй-тан покинул беседку, перешел через мостик и быстро зашагал прочь. Вдруг перед ним возникла стена красного цвета — это был храм. Бай Юй-тан решил переждать дождь у ворот под навесом. Тут приоткрылась калитка, и показалась молодая монашка.
— Твой господин ждет тебя здесь, — тихонько сказала она проходившему мимо мальчику-слуге, но тот не услышал и продолжал путь. Калитка захлопнулась. Бай Юй-тану все это показалось странным. Он подошел к калитке и постучался.
— Можно переждать у вас дождь?
— Мы не можем впустить мужчину, — последовал ответ. — Монастырь у нас женский, да и ночь на дворе. Поищите другое место!
Подозрения Бай Юй-тана усилились. Он вернулся к воротам, снял сандалии и перескочил через стену. В некотором отдалении он увидел монашку, ту самую, которая открывала калитку. Бай Юй-тан пошел следом за ней и очутился перед домом с освещенными окнами, в котором скрылась монашка.
— Бремя позднее, господин, выпейте, закусите, а потом отдохнете, — раздался немного погодя ее голос.
— Какое там угощение! — отвечал мужской голос. — Что вам от меня надо? Затащили в храм и не выпускаете!
— Не упрямьтесь, господин. Редко выдается такой день, как нынче! «Облака клубятся густо, дождь смочил обильно землю».[61]
— Если ты знаешь это, то почему забыла, что «женщина, передавая что-нибудь мужчине, не должна прикасаться к его руке»?[62]
— Ладно, чем рассуждать, выпили бы лучше вина.
— Чего ты ко мне привязалась? — Чарка со звоном упала на пол.
— Что вы делаете, господин, ведь я к вам всей душой, — укоризненно проговорила монахиня. — Все равно вам не уйти отсюда!
Тут на пороге появился Бай Юй-тан и спросил:
— Что с вами, почтенный брат?
Обе монахини, находившиеся в комнате, задрожали от страха.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложил незнакомец. — Они здесь… впрочем, ладно…
— Ну, это ничего, — сказал Бай Юй-тан. — Кто не любит проводить время в удовольствиях? Представился случай — пользуйтесь, тем более — девушки прехорошенькие! А теперь позвольте узнать, кто вы?
— Я — Тан Мын-лань, — ответил мужчина. — Уроженец округа Янчжоу, деревни Цинъецунь. В эти края пришел навестить родных, а монашки чуть не силой затащили меня сюда, стали нести всякий вздор про облака и дождь и склонять к распутству.
— Мы с вами люди ученые, — сказал Бай Юй-тан, — и должны действовать в соответствии с обстоятельствами: если надо — «излить дождь из облака» и сохранять спокойствие.
Но Тан Мын-лань и слышать об этом не хотел.
Монашки между тем, услышав, какие Бай Юй-тан ведет речи, наперебой старались ему услужить. Старшую знали Мии-синь, что значит Светлая Душа, младшую — Хуэй-син, — Ясный Ум.
— У кого светлая душа, тот не предастся пороку. У кого ясный ум — не совершит глупость! Отчего же вы обе предались пороку и творите глупости! — вскричал Бай Юй тан и крепко схватил монахинь за руки.
— Ой-ой-ой! Больно! Отпустите!
— Отвечайте же, какая кара ждет распутниц, которые соблазняют молодых людей? Сколько юношей вы загубили?
Монахини упали на колени.
— Никого мы не губили. А студент Чжоу, который лежит в келье, сам виноват, оказался настоящим сластолюбцем, вот и обессилел.
— Завтра же узнаю, где живет этот студент Чжоу. А сейчас пошлите известить его родных, пусть заберут юношу домой.
— Все сделаем, все сделаем! — поспешно ответили монахини. — Только отпустите! А то все кости нам переломаете!
Не успели монахини убежать, как в комнату вошел удалой молодец. За ним следовал мальчик-слуга.
— Который тут твой хозяин? — спросил молодец.
— Господин, — обратился мальчик к Тан Мын-лань. — Как вы сюда попали?
— Ну вот, — сказал молодец. — Нашел господина, а теперь вам надобно скорее уходить отсюда.
Тан Мын-лань со слугой простились и вышли. О том, кто был этот молодец, вам расскажет следующая глава.
61
«Облака клубятся густо, дождь смочил обильно землю». — Монашка цитирует фразу из трактата древнего философа-конфуцианца Мэн-цзы (372–289 гг. до н. э.). Мэн-цзы, рассуждая с князем царства Лян но имени Сян о мудром правлении, и привел пример со всходами, которые в засуху подымаются, если соберутся тучи и пойдет дождь. Монашка же вкладывает в слова о туче и дожде совсем иной, явно эротический смысл. Дело в том, что с древних времен в Китае рассказывали легенду о князе, которому во сне явилась прекрасная фея и разделила с ним ложе. Уходя, фея сказала князю: «Я рано бываю утренней тучкой, а вечером поздно иду я дождем». Говорят, будто с тех пор упоминание о тучке и дожде имело смысл любовного соединения.
62
Если ты знаешь это, то почему забыла, что «женщина, передавая что-нибудь мужчине, не должна прикасаться к его руке»? — Мужчина, обольщаемый монашками, приводит в ответ другую фразу из той же книги бесед философа Мэн-цзы.
104 
