72 
– Ты где-то прав… – неохотно согласился Плат. – И тем не менее я почти уверен, что похищение устроено не ради выкупа.
– Месть?..
– Скорее всего. Наверное, Боб кому-то перешел дорогу. Притом, по крупному.
– Тогда, если это так, плакали наши денежки. Похититель никогда не объявится. И найти нам его будет не легче, чем сейчас в моем кармане пятак.
– Ошибаешься. Мститель просто обязан довести до сведения обидчика кто ему нанес ответный удар. Иначе зачем было городить такой огород?
– Уповаешь на психологию? – Я скептически ухмыльнулся. – Все мы в детстве читали детективы, а некоторые – в том числе, кстати, и я – увлекаются ими до сих пор. Да, в книгах такое возможно. И даже обязательно. Но в жизни все бывает совсем по-иному. На кой ляд этому человеку светиться перед Бобом? Ведь Стеблов с его миллионами достанет похитителя из-под земли, куда бы он ни убежал. Вякнуть о своей причастности к похищению – значит подписать себе смертный приговор. Если, конечно, этот наш слесарьинтеллигент не самоубийца.
– Ты обладаешь удивительной способностью походя опошлить самые хорошие идеи и начинания, – в сердцах сказал Плат. – Ты брюзга и сукин сын.
– Вот так всегда: скажешь правду в глаза – и тебя уже причисляют к редискам. Да согласен я с твоей версий… потому что других кот наплакал. Кстати, бабуля о своем открытии в милицию сообщила?
– О чем речь!? Она ненавидит нынешнюю власть – а милицию в особенности – всеми фибрами своей души. Я, например, представился ей как родственник несчастной семьи, у которой злодеи похитили ребенка. Только тогда она снизошла до разговора со мной. Но все равно так и не избавилась от подозрений, что я переодетый сотрудник уголовного розыска.
– Это и не мудрено – у тебя на лице написано, что ты потомственный мент. Знаешь как выводят породы собак? Отбирают особей с какими-то характерными отклонениями и развивают эти уродства до беспредела. Так случается и с рабочими династиями. Гордись – ты уже особый подвид человека мыслящего. Скоро похожим на тебя будут на выставках медали давать – за экстерьер.
– Зачем я старался, чтобы освободить тебя из каталажки? – с задумчивым видом спросил Плат. – Так хорошо и спокойно было, когда мы все считали тебя утопленником. Мне уже даже представлялось, как в поминальные дни я и Марк будем приходить на твою могилу… или к реке, если тело не отыщется, и в скорбной тишине отдыхать на природе /что так редко случается в городской жизни/, роняя слезы в лафитнички со спиртным. Это была удивительно светлая мечта…
– У вас еще будет такая возможность, – обнадежил я друзей. – Но надеюсь, что не скоро.
Марк! – рявкнул я и спихнул с дивана Маркузика, начавшего клевать носом. – К барьеру!
Открывай холодильник и мечи все, что там есть, на стол. Я уже совсем озверел от голода.
Поболтаем за ужином.
Я перевел взгляд на Плата. Он смотрел на меня, набычившись, но в его глазах искрились смешинки. Я подмигнул ему – и мы весело расхохотались.
Как здорово, когда ты дома и у тебя есть верные друзья!
Глава 14. МАЭСТРО
Самое главное в любом мало-мальски работоспособном коллективе – разделение труда.
Для непонятливых скажу проще – это когда один с сошкой, а семеро с ложкой. Как-то так в нашей стране издревле повелось, будь-то боярский приказ, канцелярия градоначальника, контора Рабкрина[3] или офис вполне современной фирмы "Вася Хряк лимитед" – всегда в этих заведениях бездельников гораздо больше, чем пахарей. Мне не так часто удавалось подсмотреть со стороны за работой большой группы служащих, но всякий раз я наблюдал одну и ту же картину – один, максимум два человека пашут до седьмого пота, а остальные валяют ваньку. Временное оживление наступает лишь тогда, когда заходит руководитель рангом гораздо выше непосредственного начальника шарашки небокоптителей. Но едва босс скрывается за дверью, бурный трудовой спурт мгновенно заканчивается дохлым финишем, и трудящиеся задницы опять расслабляют мускулатуру, чтобы расплыться по сидению стула сонной рыхлой квашней. Увы, таковы наши народные традиции, и если даже товарищ Сталин не смог перековать их в лагерях, то нынешнему поколению демократических управленцев не стоит и пытаться вытащить из болота воз, у которого нет ни колес, ни дышла.
Такие мысли меня посещали, когда я челноком мотался по городу /притом на своих двоих!/, выполняя предначертания великого теоретика сыскного дела Сереги Платонова.
72 
