76 
У Левы была /да, наверное, и сейчас есть/ сестра, совершенно обаятельная девушка /по крайней мере, в молодости/, очень похожая на армянку. На красивую армянку. Я тогда не знал, что она родственница известного в городе лабуха Бермана. Просто Софья была одной из девчонок, посещающих вместе с подругами танцплощадку в парке культуры и отдыха имени революционера-большевика, расстрелявшего в годы гражданской войны столько юных кадетов и институток, что их телами можно было доверху заполнить чашу городского стадиона. Я принципиально не хочу называть имя этого убежденного борца за светлое будущее, чтобы нечаянно не нарушить его покой в котле с кипящей смолой, адский костер под которым он зажег собственноручно еще при своей жизни.
Так вот, в один прекрасный осенний вечер /конец сентября выдался очень теплым и сухим/ бедняга Сильвер, замученный непосильной учебой, решил развеяться, прошвырнувшись на танцульки. Марка, как обычно, не пустила мамаша, а Плат вместе со своим отцом достраивал дачу – был воскресный день, когда и менты отдыхают. Все шло, как и положено: я пообщался с приятелями, затем закадрил новенькую шестнадцатилетнюю пацанку, на которую уже положил глаз один из местных заправил /пришлось в доходчивой форме объяснить ему кто на самом деле держит мазу на танцплощадке; даже в отсутствии Сереги/, а после завершения мероприятия я, как настоящий джентльмен, пошел провожать свою прекрасную леди, притом кружным путем, по самым темным местам – мне почему-то захотелось отдалить момент расставания; девочка и в самом деле оказалась клевой.
Я наткнулся на них совершенно случайно. Меня так прижало, что я плюнул на изысканные манеры и, попросив у своей подруги пардону, забежал в ближайшую подворотню, чтобы облегчиться. Они затащили Софку за контейнеры для мусора, сорвали с девушки одежонку и уже намеревались приступить к гнусному преступному соитию. Их было трое: один зажимал ей рот, другой держал руки, а третий снимал свои штаны, мучаясь с заклинившим замком "молнии".
Я просто-таки озверел. Меня ни в коем случае нельзя было назвать пай-мальчиком, мое мужское начало тоже требовало выхода /и получало/, но грубо насиловать там, где можно взять лишь вежливо попросив – это казалось мне верхом кощунства.
Я их буквально замесил. У одного из них был нож и этот стервец его достал, и я только огромным усилием воли сдержался, чтобы не забить ему клинок в глотку по самую рукоять. Сдавать несостоявшихся насильников ментам я не стал – моих "университетов" им хватило с лихвой. Позже я узнал, что все трое провалялись в больнице до конца осени.
Поделом…
Так я познакомился с Софьей. А через нее и с Левой, который в порыве благодарности великодушно дал обещание привечать меня в "Огоньке" в любое время и бесплатно. Чем я беззастенчиво и пользовался вплоть до ухода в армию. Правда, не злоупотреблял – все хорошее должно иметь меру. С Левой мы закадычными друзьями не стали – не позволял возраст и общественное положение – но теплые приятельские чувства друг к другу сохранили. Софа вышла замуж рано, за овдовевшего, но богатого Мойшу и ее следы затерялись; по крайней мере, я не интересовался ее дальнейшей судьбой; а Лева пока ничего о ней не говорил…
– У меня есть минут двадцать, – заявил Лева, устало плюхнувшись в кресло. – Сегодня собрался городской бомонд, кого-то будут чествовать, так что болтовня в виде пожеланий и поздравлений растянется на добрых полчаса. Ну а потом, Стас, извини – придется шпарить до утра практически без перерывов.
– И что ты решил? Спрятать голову в песок, как страус? – спросил я с горькой иронией.
– Стас! – возопил Лева; вернее, кричала его душа, а сам он говорил шепотом. – Забудь про Храпова! Эти люди… а, какие люди, о чем я говорю! Они готовы на любую пакость. Тебя просто грохнут – и все дела. И меня за компанию – чтобы не путался под ногами. Я просто не могу… да, я боюсь!.. пошло оно все на хрен!
– Лева, послушай… – Я задумчиво ковырялся в тарелке, на которой красным золотом светился лангуст под винным соусом. – Эти гады украли у моего одноклассника ребенка.
Представляешь!? Он на коленях умоляет помочь в розысках, потому что менты и прочая не в состоянии это сделать. Не знаю, получится ли у нашего агентства или нет, но не дать парню шанс, пусть и мизерный, я просто не вправе. И мне плевать на Храпова и иже с ним. Мы тоже не пальцем деланные и кое-что можем.
– Нет и нет! Стас, ну пожалуйста, любую другую просьбу… все, что в моих силах… – Лева едва не плакал.
76 
