- Как же нам теперь, а? - причитала Капитолина Григорьевна. - Похоронить по-человечески до сих пор не можем. Как же это?
- Надо ждать, - хмуро сказал он.
- Чего ж еще ждать? Чего ждать-то?
- Идет следствие, надо найти убийцу.
- Ну найдут, что с того? — всхлипнула Капи-толина Григорьевна. У нее просто больше не было сил плакать. - Машеньку не вернешь. Ты бы сходил к этому своему...
- К кому?
- К Герману Георгиевичу. Отдали бы нам Машеньку, а? Саша?
- Да ведь нельзя, как вы не понимаете! По делу идет следствие!
- По делу... Убийство жены для тебя, значит, дело. Значит, не любил ты ее. Я знала, говорила -не связывайся ты с ним...
- Да замолчите вы, наконец! - не выдержал он. - Хорошо, я попрошу следователя Горанина.
Не удивился, когда просьбе выдать как можно скорее тело Маши Герман откровенно обрадовался;
- О чем разговор! Вскрытие было, акт составлен, судебно-медицинская экспертиза сделала окончательное заключение. Дальше уже моя работа. Сделаю все, что могу.
А Герман может все. Но чего он так суетится? Завьялов спросил:
- Как идет следствие? Что ты выяснил?
- Да почти что ничего, — неохотно сказал Горанин. - Судмедэксперт ничем не порадовал, разве что время смерти уточнил. Но все у него с оговорками, ты же его знаешь. Проникающее ранение в височной области послужило причиной мгновенной смерти. Орудие убийства так и не найдено. Видимо, преступник унес его с собой.
Отпечатков пальцев много: сам понимаешь, сколько народу бывает в кабинете старшей сестры. Больные, медперсонал, да и просто знакомые. Уж очень общительная женщина старшая сестра. Зафиксировали отпечатки, проверили по картотеке. Пока ничего. Мы все отработали, как полагается. Не сомневайся.
Не сомневался он только в одном: Горанин сознательно тормозит следствие. Что ж, придется самому. И вечером он пошел к сторожу. Но в больнице его не оказалось. Никто и не ожидал, что он объявится. Баба Таня оказалась права: после, случившегося в больнице ее муж запил. Вот уже несколько дней не появлялся на работе, и первым делом она начала жаловаться и причитать.
- А можно мне с ним поговорить? - спросил Завьялов.
- Да что с ним говорить-то, — махнула рукой санитарка. - Он ни мычит, ни телится. Я вот сейчас закончу, и поеду. Глаза б мои не видели заразу!
- А мне с вами можно?
- Приезжай-ка ты лучше завтра, Сашенька, ежели уж так надо. Сегодня толку не будет, я его утром добудиться не смогла. В запое ирод. От нервов, говорит. А какие у него нервы? Дубиной не убьешь, вот какие нервы.
- А куда приезжать?
Оказывается, жили баба Таня и Федор в небольшом сельце, в двух остановках от N. Пришлось утром сесть на рейсовый автобус и ехать за город, ежась от холода. Зима уже пришла, но предпочитала оставаться невидимкой. Снега не было, но был мороз! Голые деревья сиротливо ежились под пронизывающим ветром. От скуки Александр разглядывал надписи на спинке переднего сиденья. Нацарапанные ключом, гвоздем, монетой, словом, тем, что оказалось под рукой. Подростки спешили увековечить названия родных деревень и .имена своих любимых. И сообщить всем остальным, что такая-то дура, а такой-то казел. Через букву «а». Кто-то переживал бурную love, кто-то не мог смириться с поражением футбольного клуба, за который болел. Простуженная кондукторша дремала, прислонившись к перегородке, отделяющей кабину водителя. Большинство пассажиров были женского пола и преклонного возраста. С сумками, с котомками, в которых гремели пустые бидоны. Деревенские возили в город молоко, овощи, яйца да яблоки зимних сортов, которые размягчились в лежке, а до того были, как дерево. Он ловил косые взгляды, чувствуя себя белой вороной - без сумок, в кепке, в ботинках, низеньких, совсем не по-деревенски. Наконец, соседка не выдержала:
- Ты откудова будешь, милок? Не из Гатного? Вроде, одет по-городскому. А лицо мне твое знакомо.
- Я страховой агент, бабушка. Из города.
- Агент... - протянула бабуля, делая ударение на Первый слог. - Сколь будет дом-то застраховать?
- Смотря какой дом. Если хотите, я к вам заеду.
Подумал вдруг, что работа страхового агента -хорошее прикрытие. Можно ходить по домам, расспрашивать людей и объяснить свою праздность среди белого дня, если возникнет на то потребность. Он не гуляет, а работает. Бездельников никто не любит. Вот и бабушка подобрела. Пообещав заехать к ним в село, сошел на следующей остановке. Диалог все в автобусе слышали, теперь никто не смотрел на него с подозрением. Это в большом городе ни до кого нет дела, а в сельской местности каждое новое лицо - пища для разговоров на целый год.