- Почему он ничего не слышал?
- Видите ли, - вновь замялась старшая, - в пятницу вечером мы хорошо посидели. Конец рабочей недели, ну и так далее...
- Понятно.
- Везде так делают, - начала вдруг оправдываться Елена Ивановна. - Ну чем еще мы можем себя порадовать? А больные, они ведь приносят... Соленья, варенья, колбасу домашнюю.
- И спирт остается.
- Да, остается! Что, были жалобы? При наших зарплатах мы должны хоть как-то себя поддерживать!
- Я все понял. Не надо так кричать. - Ему показалось, что старшая сестра говорит слишком уж громко. - Значит, в субботу Михаил Сергеевич был немного не в себе?
- Немного. А что может случиться в субботу? Ну привезут кого-нибудь с травмой, так здесь Маша. На нее всегда можно было положиться.
- Он что, был пьян?
- Почему пьян? Просто выпил. Только это не для протокола, - поспешно добавила Елена Ивановна. - К вечеру был вполне адекватен. Просто лег. А утром, когда с ним беседовал следователь Горанин, и вовсе нормален. Не надо думать, что у нас здесь вертеп. Нормальная рабочая обстановка.
- Ладно, я понял. Часть больных на выходные отпускают домой, дежурный врач позволяет себе немного расслабиться, и никогда никакого ЧП не случалось.
- Нет, не случалось. Поймите, если в субботу человек получает травму, то, как правило, будучи в состоянии алкогольного опьянения. Они сначала протрезвляются, а уж потом - к нам. В выходные у нас спокойно.
- Мне все равно надо будет с ним побеседовать. Разумеется, без протокола. Выяснить некоторые подробности. Допустим, он ничего не слышал, но тело-то нашел он! То есть мертвую Машу видели двое: Михаил Сергеевич и следователь Горанин.
- Как это двое? А понятые? А персонал? А сотрудники милиции?
—Я имею в виду видели до того, как... В общем, это не имеет значения... Для меня.
- В понедельник он выходит на работу, - сухо сказала старшая. И вздохнула: - Ох, как это все некстати! Ну почему он убил ее именно в больнице? На дежурстве?
- Вот и я не могу этого понять. Почему?
- У вас все ко мне?
- Почти. Елена Ивановна, не в службу, а в дружбу. Два месяца назад у вас лежал с переломом симпатичный молодой человек. В больнице все прозрачно, от людских глаз не скроешься.
Наверняка заметили как он подолгу беседует с моей женой. Не назовете мне его имя? И еще, подскажите адресок.
- Я не могу всех помнить.
- Да бросьте! Наверняка обрадовались. Такой компромат на неугодную вам медсестру! По ночам шушукается с больным!
- В этом нет ничего особенного, - сухо сказала Елена Ивановна. — К тому же по ночам меня здесь не бывает.
- Но наверняка доложили?
- Да. Допустим.
- Как его имя?
- Павел Павнов, - помявшись, сказала старшая. - Сын моей хорошей знакомой. С Фабрики. Она торгует на рынке. Я ей сразу же сказала...
Завьялов уже не слушал. Как все переплелось! Не случайно пошел тогда за этим Павновым. Интуиция. Но он шел за будущим убийцей Германа, а оказалось, что Маши. Однако ничего еще не доказано. Должен быть хоть какой-то мотив.
- ... надо прекратить, - донеслось до него.
- Что, простите?
- Он появлялся здесь и после.
- После того как его выписали?
-Да.
- Это были амурные отношения?
- Я не бываю здесь по ночам,—повторила Елена Ивановна.
- А он бывал здесь именно по ночам? - спросил Александр, чувствуя, как закипает внутри.
- Не знаю. Не могу сказать.
- А кто может?
- Спросите у бабы Тани, у нашей санитарки. На ее глазах завязывался их роман. Или что там у них было...
- Хорошо, я спрошу.
- И Марина Парфенова должна знать. Хирургическая сестра.
- А, подружка. Как мне в голову не пришло! - пробормотал он.
Подруг у Маши было немного, в основном медсестры, что работали с ней в больнице. Ближе всех - Марина.
Он поднялся:
- Пойду, пожалуй.
- Адрес-то вам нужен?
- Чей? - машинально откликнулся Завьялов, занятый своими мыслями.
- Да Павнова, чей же еще!
- Давайте. Пригодится.
Узнать адрес - не проблема. Герман наверняка уже узнал. Ведь он обещал навести справки. Ах, Герман, Герман! Плохо же ты расследуешь убийство жены лучшего друга! Надо будет зайти на днях, сделать тебе выговор.
Пометил себе в блокноте: - баба Таня, Марина, Алексей Митрофанов и Роза. И, разумеется, Михаил Сергеевич.
- У нас в городе говорят, что это маньяк, — сказала Елена Ивановна, провожая его до дверей.