Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
77 
– Ошибаешься. Это были огнепоклонники. – Нахттотер пожал плечами, передвигая фигуру. – Всем нужны придворные лизоблюды, которые будут прославлять их.
– Но не вам.
– Я сам в состоянии себя прославить. Для этого мне не нужны бездарности. Что касается Альбукасима… В своем творении он упомянул про богатырей-героев. Тех, на которых опирался трон Ахеменидов[41].
- Уходит солнце за гористый выступ,
- И войско ночи движется на приступ.
- Уже объемлет землю тишина,
- И в тайну явь земли превращена.
- День обращает в бегство тьма ночная,
- И солнце угасает, отступая…[42]
– Значит, это был клан Асиман?.. – Норико улыбнулась уголком рта.
– Да. Еда в обмен на власть. Очень много еды. Но к моменту прихода Искандера Зулькарнайна[43] родственникам ар Рахала все порядком надоело. До блаутзаугеров наконец-то дошло, что македонская кровь ничуть не хуже персидской. Так что, лишившись «защитников», Дарий[44] отправился на свалку истории. А поэту, много веков спустя, было предложено стать кровным братом. Но он отказался. И отправился следом за всеми остальными. В могилу.
Миклош не преминул воспользоваться подвернувшейся возможностью, «съел» две фигуры Норико, вернул их на доску, уже в качестве своих и поставил мат черному Гёку.
– Я восхищена блестящей победой господина, – японка склонила голову.
Глава клана самодовольно улыбнулся. Посмотрел на часы:
– На сегодня игра закончена.
– Я и мои дайсё всегда в вашем распоряжении, господин, – чинно поклонилась Норико.
Глава 17
Новый Год
Все мы в сточной канаве, но некоторые смотрят на звезды.[45]
31 декабря
Несмотря на толстые стекла и бронированные жалюзи, рев снегоуборочной машины разбудил Миклоша.
Пребывая в самом наихудшем из своих многочисленных черных настроений, нахттотер спустился вниз. Заглянул в обеденный зал. Там хозяйничал Роман с помощниками. Сервировка стола была закончена. Слуги наводили последний лоск перед грядущим праздником.
– С наступающим Новым годом, нахттотер! – поприветствовал дворецкий господина Бальзу.
В ответ Миклош пробурчал что-то неразборчивое, но отнюдь не праздничное. Он придирчиво изучил помещение и перевел взгляд на высокое окно.
Недалеко от особняка возвышалась большая, нарядная, сверкающая многочисленными огнями ель. Вокруг нее суетились солдаты. Тут же, на большой расчищенной от снега площадке устанавливали коробки с фейерверками. Вдали, в английском саду, работали наемники. Они развешивали среди заснеженных кустов разноцветные пузатые фонарики.
– Душераздирающее зрелище! – фыркнул Миклош и покачал головой. – Осталось только пригласить цыган и утопиться. Кстати говоря, я, кажется, просил – никаких хлопушек. А… безнадежно, – он махнул рукой. – Черт с вами. Роман, проследи, чтобы эти идиоты не спалили мой дом.
– Разумеется, нахттотер.
– Ты видел Йохана?
– Да. Он в бассейне.
– Какую кровь прикажете подать к празднику?
– Никакую, – господин Бальза изучил на свет один из богемских фужеров, привезенных им еще из Праги. – Развлекайтесь, – он особо выделил это слово, – без меня.
– Будет ли мне позволено узнать, как тогда проводить мероприятие? – осторожно поинтересовался Роман.
– Без вселенских катастроф, – многозначительно произнес Миклош. – Если хотя бы один из бокалов окажется разбит – лучше тебе, не дожидаясь меня, самостоятельно выползти на солнце. Они мне гораздо дороже, чем все ваши пустые головы.
– Солдаты, из молодежи, просят разрешения отпраздновать в городе. В одном из особняков фэри состоится новогодняя вечеринка. Приглашаются все желающие.
Нахттотер в глубокой задумчивости потер гладкий подбородок. Молодняку не сидится в гнезде. Что ж… Разумеется, можно держать дуралеев на цепи, прививать им словом и делом философию клана, рассказывать о целях, стремлениях, грядущем величии, но… все это окажется впустую. Во всяком случае, пока они не вырастут и не поумнеют.
Не только кнут, но и пряник. Золотое правило! Он понимал желание покутить в обществе красивых, соблазнительных, безотказных фэри. Очень кстати вспомнилась несколько подзабытая Паула. Пожалуй, следует нанести ей визит. Они давно не общались. Могли бы поговорить, к примеру, о музыке. И… пожалуй, не только о музыке.
Но это придется отложить до тех пор, пока не закончится история с Храньей.
41
Ахемениды – династия царей древней Персии (558-300 гг. до н.э.)
42
Миклош цитирует отрывок из поэмы «Шахнаме».
43
Так называли Александра Македонского у мусульманских народов.
44
Дарий III – последний персидский царь династии Ахеменидов. Предан и убит военачальником Бессом во время вторжения Александра Македонского в Персию.
45
Оскар Уайльд. Веер леди Виндермир.
77 
