94 
— И пока Джон тщательно готовился к обязанностям, мне была уготована противоположная роль. Я гораздо больше знал о том, как убивать или рыть траншеи.
— Вы знаете, как командовать людьми, — заметил ему Меррипен. — Как разработать стратегию и осуществить её. Как оценить риск и приспособиться к ситуации, если необходимо.
Он ухмыльнулся, глядя в сторону Кэма:
— Когда мы начали восстанавливать состояние Рэмси, то сказали себе, что лучшее, на что мы способны, это ошибки. Это значило, что мы чему-то научимся.
И тогда-то Кристофер понял, как много общего у него с мужчинами в этой семье, несмотря на то, что они воспитывались в разной среде и разном окружении. Они все боролись с быстро меняющимся миром, принимали вызов, и ни один из них не был к этому готов. Всё в обществе рушилось и подвергалось испытанию, старая иерархия терпела крах, власть переходила в неизвестно чьи руки. Мужчина мог либо скатиться до бесполезного состояния, либо идти вперёд, чтобы творить новую эпоху, накатывающую на них. Такие возможности как увлекали, так и изнуряли, он видел это по лицу Меррипена и по лицам других так же хорошо. Но никто из них не уклонялся от того, что предстояло делать.
Кристофер внимательно разглядывал Беатрис, сидевшую от него через несколько стульев. Эти глаза… цвета полуночного неба, невинные и широко распахнутые, опасно проницательные. Какой любопытной мешаниной черт она обладала. Она была способна на исключительное самообладание, и в то же время могла резвиться, как ребёнок. Она была умной и забавной. Обладала природным чутьём. Разговор с ней напоминал отпирание сундука с сокровищами, перебирание которых приносило неожиданные радости.
Кристоферу не было ещё тридцати, и он был только на шесть лет старше Беатрис, но чувствовал, будто между ними разница лет в сто. Его желания и нужды были ей близки, и в то же время он должен был худшее из того, что видел и делал, держать как можно дальше от неё, чтобы оно никогда её не коснулось.
Они ни разу больше не любили друг друга с того самого дня две недели назад, решив не делать этого, пока они не женаты. Но эротические видения мучили его непрестанно. Ему не с чем было сравнить то, что произошло у него с Беатрис. Женщины, с которыми он был знаком в своей прошлой жизни, предлагали лёгкие и изощрённые наслаждения. Ничего подобного безрассудной страсти Беатрис.
Она была чересчур невинной, слишком прекрасной, чтобы быть той, которую судьба предназначила для него. Но он так сильно, до боли хотел Беатрис, чтобы тревожиться об этом. Он примет её, и какие бы бедствия судьба не принесла бы в ответ, он будет держать Беатрис подальше от них.
И от себя, если нужно.
Из гостиной донёсся пронзительный крик, прервав все разговоры на приёме в Рэмси-Хаусе.
— Что это, чёрт возьми, здесь такое? — сердито вопрошал дед Кристофера, лорд Аннандейл. Он оказался в центре внимания в фамильной гостиной, заняв диван, пока другие гости подходили выразить ему своё почтение. Долгое путешествие в Гэмпшир утомило его и сделало раздражительным. В довершение всего Аннандейл потребовал, чтобы Одри, сопровождавшая его от Лондона, стояла рядом с ним.
Кристофер сдержал усмешку, увидев невестку, уставившуюся на дверной проём с неприкрытым нетерпением. Хотя она вполне сносно относилась к Аннандейлу, она ведь провела весь предыдущий день запертой со старикашкой в одной карете.
— Зачем кому-то приспичило вопить на приёме? — хмурясь, допрашивал Аннандейл.
Кристофер сохранял выражение вежливого участия на лице. Раз уж, скорее всего, в деле был замешан кто-то из Хатауэйев, то это могло быть всё что угодно.
— Мне пойти посмотреть? — спросила Одри, явно доведённая до отчаяния и желающая сбежать от деда своего мужа.
— Нет, стой здесь на случай, если мне что-то понадобится.
Одри подавила вздох:
— Да, милорд.
Беатрис вошла в гостиную и протиснулась между сгрудившихся гостей. Добравшись до Кристофера, она произнесла, понизив голос:
— Твоя матушка только что встретила Медузу.
— Так это матушка визжала? — спросил Кристофер.
— Что такое? — требовательно спросил Аннандейл, продолжая сидеть на диване. — Моя дочь визжала?
— Боюсь, что так, милорд, — извиняющим тоном произнесла Беатрис. — Она случайно встретилась с моей ручной ежихой, сбежавшей из своего гнезда, — и добавила весело, глядя на Кристофера: — Медуза всегда была слишком пухлой, чтобы забраться на стенки коробки. Думаю, должно быть, сработало её новое упражнение!
94 
