Она распахнула дверь пошире, повернулась к нему спиной и стала подниматься по лестнице. У него не будет иного выбора, кроме как последовать за ней.
На втором этаже она включила свет и подошла к дверям своего жилища. Зашла в квартиру и бросила сумку на продавленный диван, включила торшер.
— Подожди здесь, — сказала Ульрика и ушла в спальню, где сбросила с себя велосипедную одежду, понюхала подмышки и, обнаружив, что они не так свежи, как хотелось бы, протерла их влажной фланелью. Затем осмотрела свое отражение в зеркале и с удовлетворением отметила, что после поездки по Лондону щеки окрасил здоровый румянец. Накинув халат и затянув пояс, она вернулась в гостиную.
Оказалось, что тем временем Грифф включил общий, более яркий свет. Она решила проигнорировать этот факт и молча прошла на кухню. Она достала из холодильника бутылку белого вина и, захватив с полки два бокала и штопор, снова предстала перед Гриффом.
При виде вина он нахмурился.
— Ульрика, я только что вернулся с реки. Я выжат как лимон и просто не…
Она приподняла в усмешке бровь:
— Месяц назад тебя это не остановило бы. Всегда и везде. Заряжай торпеды, и плевать на последствия. Ты не мог этого забыть.
— Я не забыл.
— Вот и отлично. — Она разлила вино и поднесла ему бокал. — Мне нравится думать, что ты всегда готов.
Она обняла его за шею и притянула к себе. Секундное сопротивление, и вот уже его рот соединился с ее губами. Язык, снова язык, горячее объятие, и его рука скользит от ее талии к груди. Пальцы сжимают сосок. Сжимают. Заставляют ее стонать. В животе у нее вспыхивает огонь. Да. Очень ловко, Грифф. Она резко высвободилась из его объятий и отошла.
Грифф не стал скрывать, что возбужден. Он подошел к стулу — не к дивану — и сел.
— Ты говорила, что это срочно, — сказал он. — Кризис. Хаос. Поэтому я приехал. Кстати, ехать пришлось в противоположную сторону, так что домой я попаду бог знает когда.
— Как это неудачно, — произнесла она. — А ведь туда долг зовет и все такое. И я отлично знаю, где ты живешь, Гриффин. И тебе это известно.
— Не хочу ссориться. Ты позвала меня, чтобы затеять перебранку?
— Интересно, а почему ты так думаешь? Где ты был весь день?
С видом мученика он воздел взор к потолку — примерно такие же лица можно увидеть на картинах, изображающих смерть христианских святых.
— Ульрика, ты же знаешь мою ситуацию. Ты знала ее с самого начала. Не можешь же ты… Чего ты хочешь от меня? Чего ты раньше хотела? Чтобы я бросил Арабеллу, когда она была на пятом месяце беременности? Когда она рожала? Или сейчас, когда у нее на руках младенец? Я никогда не давал тебе ни малейшего повода рассчитывать…
— Ты прав. — На губах Ульрики появилась горькая улыбка. Она чувствовала, как жалко выглядит с этой улыбкой, и почти ненавидела себя — за то, что так остро реагирует на его слова. Подняв в шутливом тосте бокал, она повторила его слова: — Никогда ни малейшего повода. Браво! Всегда все было честно и открыто. Никогда никого не просишь плюнуть на все. А то так недолго и забыть о своих обязанностях.
Он поставил бокал на стол, так и не прикоснувшись к его содержимому.
— Ну хорошо, — сказал он. — Сдаюсь. Белый флаг. Все, что угодно. Зачем ты меня позвала?
— Чего она от тебя хотела?
— Послушай, я опоздал сегодня, потому что работал в мастерской. Я уже про это говорил. Хотя тебя не должно касаться, чем я и Арабелла…
Ульрика рассмеялась, хотя и не очень искренне, как плохая актриса на ярко освещенной сцене.
— Я отлично знаю, чего хотела от тебя Арабелла и что ты, наверное, дал ей… все семь с половиной дюймов. Но я говорю не о тебе и не о твоей милой женушке. Я говорю о полиции. Констебль Как-ее-там со сломанными зубами и отвратительной прической.
— Ты пытаешься загнать меня в угол?
— О чем ты?
— Я говорю о твоем подходе в целом. Я протестую, я не желаю терпеть, как ты ведешь себе по отношению ко мне; я говорю: хватит, я посылаю тебя к черту, и ты получаешь то, что хочешь.
— Что же именно?
— Мою голову. Причем без особых хлопот.
— Так вот что ты думаешь? И ты считаешь, что я за этим тебя позвала сюда?
Она залпом осушила бокал вина и сразу же ощутила соответствующий эффект.
— Ты что, хочешь сказать, что не собираешься уволить меня при первом же удобном случае? — спросил он.
— Еще как хочу, — ответила она. — Но ты здесь не поэтому.