21 
— Чушь собачья! Хотел бы я знать, сколько раз отец и его деньги вытаскивали тебя из беды, пока я отсутствовал.
— Это не твое чертово дело, братец.
— Ошибаешься. Одной этой сделки с закладными, в которую ты ввязался, вполне достаточно, чтобы опорочить доброе имя нашей семьи.
— Билли Фрэнке мне как брат. У меня не было причин сомневаться в его честности, когда он предложил мне вложить деньги в это предприятие.
— Любой, у кого есть хоть крупица здравого смысла, постарался бы провести собственное расследование, прежде чем соглашаться на участие в этом мошенничестве.
— Проклятие, Джаред, говорю тебе, я не знал, что это мошенничество!
— Зато теперь знаешь. И моли Бога, чтобы отец вытащил тебя из этой грязи, иначе ты окажешься за решеткой, и надолго. Впрочем, тюремное заключение, возможно, научит тебя ответственности.
— Да кто ты такой, чтобы рассуждать об ответственности? Где, к дьяволу, тебя носило, когда твоя жена сбежала в Европу с любовником? Наш отец был единственным отцом, которого знали твои дочери последние четыре года.
Китти отошла от двери, полагая, что услышала более чем достаточно. Конечно, и в ее семье случались ссоры, но никогда отец с братьями не набрасывались друг на друга с таким ожесточением, как Джаред и Сет.
Очевидно, Сет не шутил, назвав себя блудным сыном, и между братьями существуют глубокие противоречия, обусловленные несходством характеров и жизненного опыта.
Впрочем, у нее есть собственные заботы, не терпящие отлагательства. Вооружившись новой стратегией, Китти направилась в комнату близнецов. Девочки сидели за столом, играя в шашки. Одеты они были по-разному, как и Бонни с Бибби, расположившиеся рядышком в креслах-качалках. Напомнив себе, что она Маккензи, Китти с решимостью бывалого воина, бросающегося в кавалерийскую атаку, переступила порог комнаты.
— Доброе утро, миссис Драммонд, — пропела Бекки.
— Доброе утро, миссис Драммонд, — произнесла Дженни не менее приторным тоном.
— Что случилось с вашими волосами? — спросила Бекки, невинно округлив глаза.
— А как ты думаешь, Бекки? — поинтересовалась Китти. — Мне пришлось их отрезать из-за пластилина, который вы подсунули мне в постель.
Близнецы явно не ожидали, что их проделка приведет к столь серьезным последствиям. Они с ужасом переглянулись, и Дженни чуть не плача промямлила:
— Мы не думали, что вам придется отрезать волосы, миссис Драммонд.
Не повышая голоса и не выказывая ни тени раздражения, Китти сказала:
— Я хочу, чтобы вы знали, что я считаю вас самыми скверными девчонками из всех, что мне приходилось встречать. — Она смахнула с платья воображаемую пылинку и бодро заявила: — Боюсь, вы вырастете очень уродливыми, потому что уродство всегда всплывает на поверхность, как сливки в молоке.
Ничуть не тронутая слезами, заструившимися по щекам близнецов, Китти продолжила тем же невозмутимым тоном:
— Но как бы скверно вы себя ни вели, я останусь здесь ровно настолько, насколько собиралась. Меня учили никогда не сдаваться, любить тех, кто любит меня, и прощать тех, кто причиняет мне зло. Поэтому я прощаю вас за все, что вы уже сделали и собираетесь сделать в будущем. Вы мне не нравитесь, но из уважения к своим родителям я вас прощаю.
Китти подошла к двери и оглянулась. Девочки сидели на детских стульчиках, понурив головы, с залитыми слезами лицами, рядом со своими куклами, казавшимися их уменьшенными копиями.
Это было трогательное зрелище.
— А теперь мне нужно поговорить с вашим отцом, так что можете продолжать играть в шашки, пока я не вернусь.
Шагая по коридору, Китти чувствовала, как улетучиваются сомнения, тяжким грузом лежавшие на ее плечах. Похоже, ей удалось овладеть ситуацией. Она победила, несмотря на численное превосходство противника. Может, она и потерпела поражение в отдельных стычках, но выиграла войну. Разбила в пух и прах своих восьмилетних противниц!
Вся ситуация была настолько абсурдной, что Китти расхохоталась.
Остановившись перед дверью Джареда, она прислушалась. Либо ссора уже закончилась, либо братья поубивали друг друга. В ответ на ее стук раздался голос Джареда:
— Войдите.
Китти отворила дверь и вошла. Джаред сидел за письменным столом.
— Вы хотели меня видеть, капитан Фрейзер?
Он оторвал голову от бумаг:
— Боже милостивый, что вы с собой сделали?
— Подстриглась.
— Вижу. Но с какой стати?
21 
