Но... читается легко и любовь-морковь
54 
Калли подогнула ноги под себя и села, глядя на него и недоумевая, почему воздух вдруг стал таким знобким. Ведь она только пошутила, разве нет?
— Поскольку мы теперь друзья, — лениво продолжал Саймон, привалившись к стволу дерева, что немного ее успокоило, — равно как и единая команда в планируемом нами деле, я полагаю, мы простим себе некоторые безобидные погрешности относительно приличий. С этого момента в приватной обстановке я буду для вас Саймоном, а вы для меня — Калли. Хорошо? А теперь скажите, созрели ли вы для курицы, или мне так и кормить вас весь день виноградом?
Чтобы ответить, Калли пришлось сначала заглянуть в корзинку. Она открыла ее и тихо вскрикнула от восхищения. Там лежала целая зажаренная курица, завернутая поваром в клетчатую салфетку.
— Я возьму ножку, если вы не против, и буду есть руками, — сказала Калли. — Я всегда так ем дома. О, вы не представляете, — вздохнула она, отдирая куриную ногу, — как я жажду прекратить это притворство. Мне так надоело изображать леди!
Она откусила большую порцию темной мякоти с хрустящей коричневой корочкой, оставив масляный след на подбородке. Саймон собственноручно промокнул жир одной из льняных салфеток, извлеченных из корзины, и снова откинулся к стволу. Кажется, ему доставляло удовольствие наблюдать за своей сообщницей.
— Вы — леди, Калли, — сказал Саймон, на что она довольно заулыбалась, хотя рот ее был набит курицей. (Наконец-то — Калли, а не Каледония!) — Позвольте спросить, поскольку это затрагивает мой личный интерес: ваш отец баронет или рыцарь? Если бы перед его именем стояло слово «сэр», это слегка упростило бы нашу задачу, так как вас следует ввести в общество. Но пока что мой интерес остается не удовлетворен.
— Папа всего лишь рыцарь, — с легкостью ответила Калли, отрывая другую куриную ножку и протягивая Саймону, который, следуя поданному примеру, принялся за нее с не меньшим энтузиазмом. — Да и этот скромный титул он получил при глупейших обстоятельствах.
— Как так? — спросил Саймон, приподнявшись, чтобы было удобнее обгладывать косточку.
И Калли, не переставая пощипывать ножку, поведала ему отцовскую историю:
— Лет двенадцать назад в соседнем поместье устроили банкет. Там присутствовали несколько фрейлин ее высочества, и одна из них подавилась рыбьей косточкой. Так случилось, что папа сидел неподалеку от дамы и спас ее. За это его посвятили в рыцари, хотя, по сути, он ничего не сделал. Он только собирался ей помочь.
— Только собирался? — удивился Саймон.
— Ну да, — засмеялась Калли. — После нескольких тостов за здоровье ее высочества папа иссяк, — объяснила она. — И вдруг он увидел, как бедная женщина начата давиться. Он в панике выскочил из-за стола и бросился к леди, но во хмелю не заметил, что наступил ей на платье. Когда он резко повернулся и потянул за подол, их вдвоем швырнуло вперед. Они перевалились через край стола, и кость вылетела сама. Прямо выстрелила у дамы изо рта. Тогда все объявили папу героем. Саймон задыхался от смеха.
— Подумать только, — продолжала Калли, пересказывая то, что не однажды повторял Джастин, — если бы папа упал не на ту леди, а на ее королевское высочество, мы все стали бы пэрами.
После этою замечания Саймон перекатился на спину, продолжая смеяться и держась за бока. Он так усердствовал, что в уголках его глаз скопились слезы.
— А кем… кем был ваш отец до той счастливой свалки? — проговорил он наконец, вытирая ручейки краешком своей салфетки.
— Фермером, — сказала Калли, тоже пытаясь сдержать хихиканье. — Преуспевающим, сведущим фермером. Но когда он сделался сэром Камбером, с ним произошли большие перемены. Он сосредоточился на нашем воспитании. Вообразил, будто мы с Джастином когда-нибудь войдем в лондонское общество. Мама уже умерла, так что сдерживать его фантазии было некому. Мы с братом, тогда еще наполовину дети, совершенно одичавшие без матери, не могли ничего возразить. Дом наводнили учителя для брата и гувернантки для меня. Одна другой хуже, к сожалению. Хорошо, что Джастин позволял мне присутствовать на его уроках, а то я бы не выдержала. Не хотите сказать мне что-нибудь по-гречески? Я могу поговорить.
Саймон посмотрел на нее довольно насмешливо.
— Мне достаточно вас видеть. Я полагаю, это все объясняет.
Калли пожала плечами, не уверенная, что ей пришлось по нутру его замечание.
— В нашей семье рыцарский титул ни для кого ничего не значит. Тем более что он умрет вместе с папой. Но сэр Камбер очень настойчив. — Калли нахмурилась. — Я думаю, это одна из причин, почему Джастин поехал в Лондон ловить удачу, как только достиг совершеннолетия. Для брата это была маленькая драгоценная надежда. Что-то вроде второй рыбьей кости, посланной провидением.
54 
