40 
– Тогда он и этого добился, – сказал он. – Все верно. Усть-Кудеяр теперь под ним. А все бандитские связи у него давно в руках. Поэтому, Мишаня, дыши глубже, а икру мечи реже.
Постепенно оба немного успокоились и вспомнили, что в последнее время Парфен сторонился бандитских методов и братву присылал скорее как исключение, чаще действовал через тех же ментов. Так что Ковалев, в общем-то, пришел на хорошо подготовленную почву, и то, что раньше его люди делали для Парфена, теперь точно так же будут делать для него. Вот и все. И хуже всего во всей этой истории то, что никто ничего не может поделать. Как и во всяком маленьком городке, все знали всё, и никто ничего не делал.
– Свято место пусто не бывает, – подытожил Костя.
– Если бы свято, – не согласился отец Василий. – Они же на этом месте будущий ад создают! Своими собственными руками!
* * *
Наступил сентябрь. Детишки пошли в школу, а бригадир строителей Петрович наконец-то завершил отделку летней кухни. «Как раз к зиме», – шутила Ольга. Отец Василий съездил в Красный Бор и нашел хозяина кобылы, тот пил и все никак не мог собраться и приехать за своей лошадкой. А отцу Василию, как ни странно, обратную транспортировку не дозволял.
– Стрелка у меня шибко пугливая, – объяснил мужик. – Да и старая уже. Сдал бы на мыловарню, если бы была.
Непонятно, что он хотел этим сказать, но приезд все откладывался и откладывался, и лошадка по имени Стрелка в поповском доме прижилась и чувствовала себя абсолютно свободно – утром уходила пастись к роще у речки Студенки, а вечером, ровно в девять, как по часам, снова появлялась во дворе.
Деятельность самозваного «комитета» стремительно заглохла. Никто ничего не требовал и даже не просил. И только матери и жены беззаконно арестованных продолжали ходить в храм и молились, молились и молились. К священнику несколько раз приходили родственники тех, кто бесследно исчез, но отец Василий не мог сказать почти ничего. И только матери белобрысого паренька он точно сообщил: да, видел; да, разговаривал; да, он был жив. Но где ваш сын сейчас, не знаю.
Ковалев чувствовал себя все увереннее. Начальник милиции явно набирал силу, и в нем все чаще чувствовался тот, кого белобрысый паренек на исповеди в изоляторе назвал «Коваль». А однажды он даже собрал конференцию по вопросам сохранности имущества, куда практически силком согнали всех предпринимателей города.
Не забыли и отца Василия. Священник идти не хотел – не считал нужным. Он прекрасно знал, что там произойдет. Сначала будут пугать растущей преступностью, потом сделают акцент на технических средствах защиты или использовании наемной охраны, а потом широко разрекламируют какое-нибудь свежеобразованное ООО, в котором – вот удача! – как раз есть то, что нужно для безопасности отечественного предпринимательства. Вот только контрольный пакет в этом ООО будет принадлежать или самому Ковалеву, или одному из его людей. Так или почти так делали все: и Парфен, и ребята из налоговой с их манией поддержки только определенной марки кассовых аппаратов, которые, как на грех, можно было купить только в одном месте, и даже сам Николай Иванович Медведев не брезговали-с.
И все-таки отец Василий туда пошел, он и сам не смог бы потом объяснить, зачем, может быть, для того, чтобы еще раз посмотреть в глаза Ковалеву. Посмотрел… Глаза как глаза. А в остальном все было именно так, как он и предполагал. И преступностью пугали, и на технические средства налегали, и магазинчик, в котором можно приобрести все эти чудеса западной техники, настойчиво так присоветовали. Отец Василий с трудом досидел до конца и поехал домой.
* * *
Двор встретил священника тишиной. Не стучали по причине временного отсутствия материалов строители, никто не пел на крыше блатных песен, и только Стрелка сразу же кинулась ему навстречу, издавая странный тревожный храп.
– Что ты, Стрелка? – протянул к ней руку отец Василий. – Что ты? Это же я.
Но кобыла не давалась и отбегала то к крыльцу, то к новеньким свежепокрашенным воротам. Отец Василий и сам встревожился и, после второй или третьей безуспешной попытки поймать Стрелку, взбежал на крыльцо и быстро прошел в дом – Ольга должна была знать, что стряслось с животиной.
Он толкнул дверь кухни, но здесь было пусто.
Отец Василий кинулся назад и пробежал по комнатам, но везде было тихо и как-то неуютно.
Он выглянул на задний двор, но сарай был заперт, а утоптанная строителями площадка пуста.
40 
