38 
– Огнем неугасимым, – повторял и повторял священник. – Да, все так – огнем неугасимым.
Он добрался до своей улицы, не замечая ничего вокруг, вошел во двор и, только когда подошел к крыльцу, услышал сзади себя чьи-то шаги и горячее дыхание. Отец Василий резко обернулся. На него смотрела увезшая его от верной погибели кобылка. Она смотрела на него так, словно спрашивала: «Что, тяжело тебе, отче?»
– Тяжело, милая моя, тяжело, – ответил ей отец Василий. – Не знаю, что и делать. Не слышат, не видят и ничего, кроме чинов и денег, не хотят. Столько людей погибло, а им хоть бы хны.
– Оставьте мертвым погребать своих мертвецов, батюшка, – сказала незаметно подошедшая к нему сзади Ольга и обняла его за плечи. – Пойдемте в дом.
* * *
С этого дня отец Василий ушел в пост и молитвы. Он вставал в три утра, принимал холодный душ и начинал труды. Служил и молился, молился и служил. На время он даже отклонил просьбы о крещении, потому что не чувствовал себя достаточно сильным и чистым. День за днем он сурово усмирял свой гневливый дух, но лишь на пятый день почувствовал, что к нему возвращается прежнее состояние души – легкое, чистое и светлое.
Где-то в эти дни он и заметил за собой слежку. Время от времени в храме появлялся мужичок, явно столь же далекий от мысли о духовном возрождении, как местная администрация о процветании народа. Затем священник несколько раз видел за своим «жигуленком» не слишком настойчивый «хвост». Но, честно говоря, он так не хотел выходить из такими трудами обретенного состояния духа, что просто закрыл на все глаза. «Не хочу! – решил он. – С меня хватит!»
Тогда же ему позвонили из патриархии. Разговор был трудным. Отца Василия дотошно расспросили о недавних событиях, причем у него сложилось такое ощущение, будто с ним работают по какому-то составленному безразличным и малодушным человеком опроснику. Так что он с огромным облегчением положил трубку, когда разговор закончился, и снова приступил к своим трудам.
Несколько раз его вызывали то в прокуратуру, то в УВД, а один раз к нему в храм даже зашел человек из ФСБ. Человек этот сообщил, что с его, отца Василия, сотового телефона был сделан интересующий их звонок, и с видимым удовлетворением услышал в ответ, что телефон у отца Василия похитили уголовники с кличками Батон и Рваный и что отец Василий, как и положено, поставил в известность и УВД, и телефонную компанию. Хотя за набежавшее время переговоров платить все равно пришлось ему.
Тридцать первого августа он почти спокойно принял известие, что по требованию московского начальства областными структурами была сделана детальная проверка законности содержания под арестом двух десятков лиц. И кое-кого по результатам этой проверки выпустили и даже принесли извинения. А тем же вечером к нему зашел Костя.
– Ну что, Миша, оклемался твой дружок-то, – улыбаясь, сообщил он. – Уже глазками вовсю лупает.
У священника потеплело на сердце.
– А Рубцова Толю мы вчера выписали, – продолжил главврач. – Он к тебе еще не заходил?
– Нет.
– Значит, к маме поехал. Мы с ним недавно перекуривали, так сказать, в полное попрание больничного режима, так он все каялся, что маме долго не писал. Ты хоть знаешь, что у него в большом авторитете?
Священник пожал плечами.
– А давай-ка, Мишенька, мы с тобой на рыбалочку зарулим! – с немного натужным воодушевлением предложил Костя. – А то даже Ольга начала беспокоиться. Все в трудах да в трудах, слова лишнего не скажешь.
– Оля? – удивился отец Василий.
– В общем, так. Снасти я приготовил. Еду из дома возьмешь. А лодку я у Петра арендовал. Помнишь такого? – и, дождавшись ответного кивка, завершил: – Сегодня же и поехали. Идет?
Отец Василий задумался. Если даже Ольга решила, что ему нужно сменить обстановку, значит, и впрямь пора. Правда, ему было немного горько, что она не сказала ему это прямо в лицо.
– Ладно, – кивнул он. – Только учти, я пост держу, так что никакого спирта.
– Заметано! – обрадовался главврач. – К девяти освободишься?
– Сегодня даже к восьми, – улыбнулся товарищу священник.
* * *
Они выехали на пристань к девяти вечера. Костя говорил правду, на причале их уже ожидал промышляющий извозом и сдачей лодок в аренду старый речной волк Петр – для своих Петя, а для совсем своих Петюн. Отец Василий кинул на дно моторки рюкзак и уселся рядом, предоставив завершение переговоров и управление Косте.
38 
