42 
– Найду! – кивнул отец Василий. – Но ты же ранен.
– Я все равно завтра сваливать собирался. Ты на машине?
Дверь в палату приоткрылась, и в щель просунулось полное, испуганное лицо медсестры.
– Извините… вам…
– Выйдите, пожалуйста, – жестко распорядился Коробейник, и медсестра снова исчезла.
– Так ты на машине? – повторил вопрос Коробейник, сползая с кровати. – Помоги встать.
– Конечно, – ответил отец Василий. – Что ты собираешься делать?
– Кто тебе звонил, знаешь?
– Батон и Рваный.
– А-а, – протянул Коробейник. – Туляки. Хорошо на оружии поднялись. Но этих ты не бойся, это – шушера, главные пауки пока еще не светились.
– Что делать думаешь? – повторил свой главный вопрос священник.
– Ну уж Бухгалтера точно не отдам. Он мне и самому нужен.
– А как же тогда? – не понял священник.
– Сегодня я – Бухгалтер, – усмехнулся Коробейник. – Пойдет? – И, поймав недоуменный взгляд друга, добавил: – Ты не боись, они его в лицо не видели, это я тебе говорю, а я в тему хорошо въехал, секу, почем опиум для народа. Пошли. Кстати, об опиуме. У тебя обезболивающие дома есть?
* * *
Они прошли мимо сторожевого поста дежурной медсестры, обнявшись, как родные. Бедная женщина попыталась что-то сказать, но натолкнулась на необычайно жесткий взгляд Коробейника и впервые, наверное, в своей жизни промолчала.
– Как ты собираешься это провернуть? – спросил отец Василий, чувствуя в груди почти забытую дрожь особого возбуждения. – Почем знаешь, что им нужно от Бухгалтера?
– А чего тут знать? Бабки им нужны.
– И что?
– Ты, я вижу, Мишаня, на своей цивильной службе совсем размяк, – кривясь от боли, засмеялся Коробейник. – Небось и пузо уже отпустил? Отпустил?! Признавайся!
– Подожди смеяться, Санек, я ведь серьезно спрашиваю.
– Война план покажет, – уже серьезнее ответил Коробейник. – Задача у нас простая – быстро прийти, забрать твою супругу целой и невредимой и тихо уйти. Так?
– В общем, так.
– Не в общем, Мишаня, не в общем. Только так!
Они подошли к машине отца Василия.
– Главное, Миша, вот что, – совсем уже серьезно сказал Коробейник. – Я, как видишь, немного не в форме. Поэтому клешнями махать придется тебе. И ты, родимый, уж постарайся, не подведи меня, старика. А про принципы свои новые, – продолжил он, садясь в машину, – ты на время забудь. Не та ситуация, чтобы отморозков жалеть.
Отец Василий вздохнул – Санька попал в самую точку.
– И нечего мне вздыхать! – резко и как-то зло одернул его Коробейник. – Как там у вас говорится? «Блажен, кто положит жизнь за други своя». Верно?
– Верно, – священник завел машину и тронулся с места.
– Вот так и держать!
* * *
Отец Василий быстро заехал в аптеку, приобрел хаотичный на первый взгляд набор лекарств и подъехал к дому еще до того, как село солнце. Санька тут же составил себе и принял внутрь адскую смесь и принялся разбирать поповский гардероб, пытаясь подобрать что-то отвечающее представлениям стандартного бандита о Бухгалтере.
– Нет, не тот у тебя прикид, Мишаня, – вздыхал он. – Не тот. Ну да ладно, не умом, так нахрапом возьмем! Будем считать, что ты меня застал врасплох, в домашнем… Так, а вот эта кофточка пойдет.
– Она женская, – предупредил отец Василий.
– Тем лучше, – усмехнулся Коробейник. – Если заметят, пару секунд они на этом точно потеряют. Оружия у тебя в доме, разумеется, нет?
– Разумеется.
– Тогда заедем в одно место.
Отец Василий тревожно поглядывал на часы, но, когда они собрались, до одиннадцати оставалось еще двадцать минут.
– Все, – махнул рукой Коробейник. – Теперь за стволами. Некогда сопли жевать.
Они быстро смотались в лесок на той стороне Усть-Кудеяра, и Санька надолго исчез в одному ему известных кустах, а отец Василий сидел в машине и думал. То, что Коробейник прямо участвует в бандитских делах, он видел, и он не мог его за это винить. Такова специфика их прежней работы, как никакая другая связанной с насилием. Многие из них кончили этим. И все-таки где-то внутри он слабо надеялся, что все не так, что Санька выполняет какое-то суперсекретное задание и на самом деле он свой. И тут же одергивал себя, слишком сладенькой и слюнявой была бы такая сказочка для взрослых. Одно он видел ясно и отчетливо: Санька остался его другом. Чем бы он там ни занимался.
Когда Санька вышел из лесочка, он тащил с собой небольшой, но увесистый чемодан. Попросил священника открыть багажник и аккуратно уложил свою ручную кладь. Но отец Василий видел, что Санька словно отяжелел.
42 
