ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  103  

Гвейран вспоминал о книгах с сожалением, но именно как об историческом раритете. Потому что ценности естественнонаучной они больше не представляли. Какими бы качественными и разнообразными ни были фотографии и рисунки в определителях, а описания – подробными и точными, пользоваться ими стало невозможно. То странное, что росло теперь на радиоактивных равнинах Церанга, не подходило ни под одно определение. Самые общие наследственные признаки – и те не выявлялись. Растения-монстрики, растения-уродцы, невесть от чего родившиеся, и невесть что порождающие. Каждое следующее поколение не похоже на предыдущее. Непрерывная цепь мутаций, которой не видно конца… Одни из самых нежных творений церангарской природы – они оказались и самыми пластичными. Изменились до неузнаваемости, но остались жить. Устойчивым к радиации людям этой планеты повезло меньше…

Гвейран сорвал очередную рыжую травинку, осторожно, чтобы не уколоться. И понял, что опасался зря. То, что с виду казалось острой и жёсткой, как у земной розы, колючкой, наощупь напоминало самую мягкую резину, гнулось от малейшего нажима.

Следующая находка оказалась ещё диковиннее. Из серого, в палец толщиной, стерженька вырастали рядами маленькие круглые листики на короткой ножке, выходящей точно из центра листовой пластины – будто крошечные розовые грибы или канцелярские кнопки.

– А что это такое? Как называется? – Тапри, дотоле совершен равнодушный к ботанике, вдруг проявил интерес к его изысканиям.

Пришелец в ответ только пожал плечами.

– Я думаю, это мирциль. Их него можно варить мёд! – радостно объявил цергард Эйнер.

На самом деле, ничего такого он не думал, просто ему хотелось болтать глупости. Так приятно, когда не нужно постоянно следить за собственными словами, чтобы их не обернули портив тебя, когда некому выискивать в них скрытый смысл, когда от сказанного тобой ничья судьба не зависит… Просто слова, безобидные, ничего не значащие…

– Скажи, пожалуйста, – в голосе Гвейрана слышался упрёк. – Ты хоть раз в жизни, хоть на картинке мирциль видел?

– Не-а! Но у нас в треге служил один парень с юга, он всегда пел такую песню:

  • Растёт… нет, цветёт мирциль медовый
  • в саду моей души… ммм…
  • И кто-то там, не помню…
  • Навстречу поспеши… —

продекламировал Эйнер, понимая, что попытка передать мелодию заранее обречена на провал.

– И какая же связь между южным фольклором и вот этим несчастным растением? Что-то я не улавливаю.

– Просто там дальше упоминалось, что у мирциля розовый цвет.

– Ох, горе моё! Мирциль, к твоему сведению, это огромное дерево, высотой с трёхэтажный дом. И листья у него были совершенно нормальные, зелёные. А цветы – розовые. Над цветами кружились насекомые, собирали нектар и делали мёд…Ты знаешь, что такое мёд?

Цергард Эйнер мечтательно улыбнулся.

– Вроде бы, что-то сладкое. Такая красивая розовая каша.

– Это в голове у тебя каша, – безнадёжно махнул рукой пришелец.

– А почему этот мирциль такой маленький, если он был огромным деревом? – одну половину их диалога Тапри не понял, вторую пропустил мимо ушей. – Может, это совсем другое растение?

Но едва Гвейран открыл рот, чтобы подтвердить: «Да разумеется, другое», как Верховный его опередил.

– Какое же другое? Самый настоящий мирциль. Просто он мутировал. Вот как мы с тобой, к примеру.

Несколько секунд агард озадаченно молчал, потом пробормотал почти испуганно:

– Не-е, мы не так, мы всё-таки послабее…

– Ага! Представляешь, как нам повезло!

Тапри фыркнул, сообразив, что его разыгрывают.

«А ведь если бы я приказал, он, пожалуй, и впрямь стал бы считать эту маленькую дрянь мирцилем» – с незнакомой печалью подумал цергард Эйнер.

Оно вырастало из топи. Непривычной прямоугольной формы, большое, как дом. Хотя, почему «как»? Это и был дом, самый настоящий.

Наступили пятые сутки со дня их побега. Не было больше ни восхищения природой, ни желания поболтать о пустяках. Только усталость, но это ещё полбеды. Хуже – голод. Котомки с едой остались в Воргоре. Взамен удалось разжиться сушёным хверсом у убитых конвоиров, Как раз перед выездом они получили дополнительный паёк, но в казарме оставлять не стали, зачем-то поволокли с собой. Опасались, что ли, воров? Этих скудных запасов для нормального питания не хватало, вместо завтрака, обеда и ужина Гвейран выдавал спутникам по маленькому ломтику, и под его пристальным наблюдением они проглатывали свои порции – это превратилось в своего рода церемонию. Сам он от еды отказался вовсе, заверив клятвенно, что земляне анорексиине подвержены.

  103