105 
– Опыта у тебя нету. А если потренируешься неделю-другую – обязательно освоишь.
– Ну, вот ещё! Делать мне нечего! – цергард сердито сбросил туфли, и они остались беспорядочно валяться на полу.
Подождав, когда спутники выйдут, Тапри потихоньку вернулся в комнату и убрал обувь в шкаф, на прежнее место. Зачем – он и сам не знал.
Обойдя, этаж за этажом, все комнаты, они поднялись на чердак. И там их ждала находка страшная. Мумифицированное женское тело лежало на деревянном полу. Владелице дома и вещей из шкафа оно принадлежать не могло, было слишком миниатюрным, и не потому что усохло, а от природы. И одето было бедно, в скромное серое платье чуть ниже колен. Наверное, это была служанка. Она оставалась в доме одна, когда он ушёл в топь, и то ли надеялась вылезти через крышу, то ли спасалась от поднимавшейся воды. Но вода добралась до самого потолка, и несчастная в конце концов утонула… Это было нехорошее открытие. Всегда считалось, что когда дом уходит в топь, обитатели его гибнут мгновенно, без мучений. Увы, правда оказалась иной.
Оставаться внутри больше не хотелось. Того, кто вырос в войну, не пугает вид мёртвых тел, они становятся явлением привычным до обыденности. Но одинокий мертвец, вернувшийся на свет из далёкого прошлого – было в этом что-то мистическое и жуткое. Будто на самом деле призрак встретили! Ушли поспешно и тихо, не переговариваясь. С собой ничего не взяли, даже ту мелочь оставили, что успели распихать по карманам – на Церанге это не считалось мародерством, скорее сохранением материальных ценностей… Пусть уж лучше их кто-нибудь другой хранит!
…Настроение стало совсем скверным. То ли неприятная находка так повлияла, то ли голод сказывался всё сильнее. Вроде бы, и болезнь у Тапри пошла на убыль: чихал-кашлял меньше, и горл перестало щипать, но сил не прибавлялось – да и откуда бы им взяться, без еды? Цергард Эйнер, как всегда, держался хорошо, и несчастного адъютанта своего умудрялся подбадривать, благо имел на него влияние почти гипнотическое. Тот верил свято каждому его слову: говорит господин цергард, что всё у нас хорошо, и выдержим обязательно, и скоро уже придём – значит, так оно и будет. Он человек великий, и ошибаться не может… Только лицо у него стало совсем белым, и взгляд какой-то чужой, отрешённый. Но это от голода, это пройдёт… Надо, устроить так, чтобы ему доставалось больше еды. Ведь его никто не тащит на закорках, сам идёт, значит, и сил расходует больше. И кто, скажите, обязан позаботиться о его благополучии, как не собственный адъютант, который ежедневно даром проедает целых два куска хверса?…
Беда пришла на восьмые сутки, когда до цели оставалось всего ничего, Гвейран уже начинал узнавать местность.
Как всегда, на втором закате, он выдал спутникам по «контрольной порции». Эйнер тут же запихал свою в рот, даже не озаботившись продемонстрировать Гвейрану процесс. До того хотелось жрать – траву бы начал грызть, если бы не опасался, что ядовитая! За день устали до боли ноги и спина, он лёг, откинувшись на мягкую кочку, закрыл глаза и задремал мгновенно, будто переключателем щёлкнули… как вдруг сквозь сон услышал робкий голос своего адъютанта.
– … нет, спасибо, что-то мне сегодня не хочется… пусть лучше господин цергард…
– Что?! – он подскочил как ужаленный. – А ну-ка ешь!!! Немедленно!!!
Пришелец Гвейран тронул цергарда за плечо и молча, многозначительно покачал головой. У Эйнера подкосились колени, он осел на кочку.
– Ах ты чёрт!!! Только этого не хватало!
…Агард Тапри лежал на рыжей траве в позе эмбриона, прикрытый двумя полицейскими куртками. Смотрел перед собой мутным взглядом. Голод куда то ушёл совершенно, в теле была необыкновенная лёгкость, а в голове – приятная сонная тяжесть… Хорошо ему было, удивительно хорошо… Сквозь мерный шум в ушах доносились приглушённые голоса спутников, но он даже не пытался прислушиваться к словам, просто лежал блаженно, без единой мысли в голове.
– Но ведь утром ещё всё было в порядке! – с отчаянием шептал цергард – Я сам видел! Ел он! Глотал!
– Иногда эта дрянь развивается очень быстро, – вздохнул Гвейран.
– Так чего мы ждём? Надо его накормить скорей! Насильно! Вдвоём не справимся, что ли?
Пришелец отвёл глаза. Помолчал минуту, будто собираясь с духом, потом заговорил тихо и мягко, будто к больному обращаясь.
105 
