63 
– Есть! – пискнул агард, наскоро похватал чистые вещи, и, стараясь не прижимать к себе, ринулся прочь из высочайших апартаментов. Но был схвачен за шкирку и водворён обратно.
– Куда?! – осведомился цергард Эйнер грозно.
– Я…того… в казармы! Я грязный слишком! – прошептал бедный юноша, втягивая голову в плечи. Не мог же он осквернять правительственную душевую теми непристойными субстанциями, что были размазаны по его спине!
– Ты что, опять?! Быстро в душ, или я не знаю, что с тобой сделаю! – цергард придал адъютанту ускорения в нужном направлении. И пожаловался дядьке Хриту. – Представляешь, он в первые дни, пока я не засёк, по каждой нужде в казармы бегал!
– Это он от благоговения, – пояснил регард. И прокричал через дверь. – Эй, парень, ты смотри там, не запрись! Вдруг сомлеешь, не допусти Создатели – тогда ломать придётся.
– Ладно, рассказывай, что у вас стряслось, – потребовал Верховный, – а то мне уже страшно.
Дядька Хрит рассказал. И услышанное цергарду Эйнеру очень, очень не понравилось. Получалось, что за него взялись даже раньше, чем он ожидал.
– Не знаешь, чьи это были люди? – спросил он Хрита с надеждой.
– Знаю, – подтвердил тот спокойно, как само собой разумеющееся. – Кузаровы ублюдки. Чудо, что парень против них столько продержался. Молодец.
– Кузара?! – удивился цергард, он ожидал услышать имя Азры. – Ты уверен?!
– Обижаешь, начальник! – на уголовный манер, криво осклабившись, подтвердил регард. – Сомневался – так не сказал бы! Ну, я, пожалуй, пойду. А то умаялся за твоим молодцом бегать, шустрый он у тебя. И знаешь что, как вылезет, ты его в санчасть отправь. Лупили его сильно, боюсь, не отбили ли почки…
Хрит ушёл, не дожидаясь разрешения и не утомляя себя уставными церемониями. Эйнера Рег-ата он знал с тех давних пор, когда тот ещё «в топь не проваливался» (аналог земного «под стол пешком ходил»), принимал определённое участие в его, скажем так, воспитании, поэтому привык позволять себе многие вольности по отношению к седьмому цергарду Федерации. Тот, понятно, не возражал – даже в голову не приходило. Если человек кода-то таскал тебя на руках, вытирал нос (да и другие, куда более интимные места), учил пользоваться оружием, глупо требовать, чтобы годы спустя он при каждой встрече отдавал тебе честь. Стиль отношений уже не тот.
Услышав о санчасти, Тапри пришёл в ужас. Боялся он лечиться, была у него такая слабость. Заверил клятвенно, что чувствует себя нормально, и не болит уже ничего, и не кружится. Цергард смотрел подозрительно, верил – не верил, но настаивать не стал, пожалел. Потому что медицине относился не лучше собственного адъютанта. Взял с того обещание доложить, если вдруг станет хуже, и отпустил спать. А сам просидел до ночи, обдумывая ситуацию. Не радовала она его, ох, как не радовала. Недавний инцидент ясно давал понять: стоит ему исчезнуть из виду, скрыться от господ-соратников, и те вцепятся всеми когтями в несчастного адъютанта, и душу из него вытрясут заживо. Узнать ничего не узнают, но наивного и доверчивого, неискушённого в штабных интригах парня угробят, мучительно и страшно, и концов потом не найдёшь. Будет на совести Эйнера Рег-ата ещё одна невинно загубленная жизнь…
Вот так и пришёл он к печальному выводу, что вместо двух комплектов фальшивых документов надо заказывать три. Хотя это тоже было глупостью: волочь за линию фронта человека, не имеющего ни боевого опыта, ни специальной подготовки. Он станет обузой, любая его оплошность может стоить жизни всех участников рискованного предприятия… «Наплевать. Будет мешаться – сам пристрелю, лучше так, чем помереть от пыток», – твёрдо сказал себе цергард Эйнер, исключительно для очистки совести, потому что в глубине души подозревал: ни за что не пристрелит, не сможет.
Знать бы ещё, как к новому спутнику отнесётся Гвейран…
…– Отказываюсь я тебя понимать! – сказал тот. – Мы с тобой затеяли самоубийство. Этот ребёнок нам зачем?
– Ну-у! – протянул Эйнер с упрёком. Он признавал, что боевого опыта у его адъютанта недостаточно, но видеть в нём «ребёнка» был всё-таки не склонен. Хотя бы потому, что сам по числу прожитых лет стоял много ближе к нему, чем к тому же Гвейрану, и особой возрастной разницы между собой и агардом Тапри не находил. (Пожалуй, он очень удивился бы, если бы узнал, что пришелец её тоже не находит.)
63 
