67 
– Это точно! – от души подтвердил Гвейран. – Пожалуй, я и сам бы вас на улице не признал! Милостыньку бы подал, на бедность!
После этого они утопили машину. Отчаянными усилиями спихнули с дороги под насыпь, и потом долго и грустно глядели, как уходит в трясину новёхонький «кварг». Сначала медленно, будто нехотя увяз нос и передние колёса, потом дело пошло быстрее, наконец, раздался характерный чавкающий звук, навеявший Гвейрану страшные воспоминания, и машина исчезла из виду целиком.
– Эх, жалко! – вздохнул цергард Эйнер, бросая последний взгляд в распахнутое чёрное окно вечно голодной топи. – Хорошая техника была.
– Ага! – горестно кивнул адъютант. Он был готов прослезиться. Казалось ему, будто с гибелью «кварга» разорвалась последняя их связь с прежней, нормальной жизнью, одни лишь воспоминания остались от неё, будто и не было никогда Генерального штаба, головокружительной карьеры, и девушки по имени Вегда, с которой так и не успел помириться…
Впрочем, воспоминания эти имели вполне определённое материальное воплощение. Машину они утопили, а одежду свою – не смогли! Пожертвовали брезентовыми куртками и бельём, но брюки и кители пожалели, как ни уговаривал Гвейран, как ни убеждал, что хранить на дне монашеских мешков чёрную форму контрразведки – всё равно, что смертный приговор себе подписать. Свои обнаружат при обыске, квандорцы ли – результат будет один: пытки и расстрел за шпионаж. Избавиться надо, и немедленно, толковал церангарам землянин. Но те упёрлись, только и согласились, что знаки различия спороть. Слишком трепетным стало у людей военного поколения отношение ко всему, что имеет растительное либо животное происхождение. Это вам не дешёвую железку утопить!
– Она же шерстяная!Совсем новая! – втолковывал Тапри странному спутнику. В его круглых по-детски удивлённых глазах читался немой вопрос: каким идиотом надо быть, чтобы не понимать таких очевидных вещей?
– Отвертимся, в случае чего, – вторил ему старший, теоретически более мудрый товарищ. – Скажем, с убитых сняли. Нашли два трупа на дороге – не пропадать же добру…
– Этого не хватало! – возмутился Гвейран. – Ты вообще, соображаешь, что говоришь?! Сначала бесследно исчезает Верховный цергард Федерации вкупе со своим адъютантом. Потом несколько сомнительных субъектов, якобы, находят не дороге два трупа в новой шерстянойформе контрразведки… Да вас в убийстве самих себя обвинят!
– Ничего подобного. В ближайшие недели нас никто не хватится, я позаботился. К тому же, эта легенда для квандорцев, а не для своих. Своим, в случае чего, откроем правду. Уж в форме-то они меня должны узнать?
– Ладно. А если квандорцы обнаружат, что форма сидит на вас как влитая? Думаешь, ничего не заподозрят?
Но они и тут нашли выход из положения. Засунули оба комплекта ему в котомку, чтобы никому в голову не пришло заставить примерять.
И побрели, одинокие и бесприютные, сгибаясь под ударами встречного ветра, по опасной топкой дороге, в сторону прифронтового городка Камра, в прошлом – известного места паломничества монахов и мирян. Цергард Эйнер весьма тщательно обдумал их предстоящий маршрут…
Через час встретился первый блокпост, и Тапри получил возможность убедиться, что теория мудрого его начальника работает идеально. Никто его не узнал! Как на пустое место смотрели!
…Молодой, но черноволосый солдат в летнем заплатанном камуфляже окриком велел остановиться. Приблизился, с автоматом наизготовку.
– Кто такие есть? Куда следуете? Цель?
– В Камр идём, на богомолье по случаю рождества Праматери нашей Вдовицы, – елейным голосом, без запинки отвечал Верховный цергард Федерации. Глаза он смиренно опустил долу, потому что прыгали в них весёлые чёртики, никоим образом не подобающие монаху-праведнику.
– А, – с равнодушным пониманием кивнул постовой. – И вы туда же… Носит вас, дармоедов, и что дома не сидится… – он мечтательно шмыгнул носом, видно, самому-то домой хотелось до страсти. И полюбопытствовал, чисто из вредности: – Что вам всем в том Камре, маслом намазано? В другом месте молиться нельзя?
– К как же можно в другом, господин добрый, ежели именно в благословенном Камре вдовицыны мощи упокоены? Грех не знать, осердятся Создатели, – с укором возразил молодой монах, удрученный святотатственным невежеством собеседника.
67 
