ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  111  

Тит Ардалионович просиял.

… Он лежал посреди острова, как посреди огромной чаши, и форму имел явно рукотворную — в виде восьмиугольной звезды с лучами, направленными по сторонам света. Лучи полого спускались к земле, центр же был приподнят на изрядную, чуть не в сажень, высоту. Цвета был белого, но не белоснежно-искристого, каким порой бывает мрамор, а чуть грязноватого, как письменный гранит, именуемый также «еврейским камнем» за тёмные вкрапления, напоминающие древние иудейские иероглифы. Сходство усиливалось тем, что вся поверхность Алатыря была испещрена выбитыми в камне письменами. «Законы бога Сварога, — вспомнил Роман Григорьевич. — Эх, помолиться бы как-то что ли, всё-таки священное место…» Но молиться он не умел, поэтому просто воззвал мысленно: «Прости, Свароже, ежели обращаюсь не по чину, но прими поклон от ведьмака Ивенского и ниспошли ему удачу в ратных делах, а родным и близким его — всяческого благополучия» — ничего, складно сказалось, вежливо.

Ручеёк с живой водой вытекал из-под восточного луча, и через сотню — другую шагов вновь уходил в землю — оно и понятно, не верх же по склону ему течь. Был он тонок и весел, журчал по гладким светлым камушкам, русло обрамляла полоса особенно густой и сочной травы. Но всё-таки скучного Листунова сомнение взяло — а точно ли водица живая? Не поленился, отыскал поодаль дохлого жука, окропил… Пополз, сердешный! Жёсткие крылья расправил, зажужжал и умчался по своим жучиным делам.

— Видите, видите, господа! Действует! — возликовал Удальцев. — Эх, во что бы набрать? Ах беда! Никакой посуды-то мы не захватили!

Не захватили, факт.

— У меня карманная фляжка есть, — вспомнил Листунов. — Если вместе с револьвером не выпала… Вот она! — во фляжке что-то булькнуло. — Только в ней коньяк.

— Ну, вылейте, — Роман Григорьевич не находил повода для затруднений. А Листунов — нашёл.

— Жалко, хороший коньяк, дорогой. Может, выпьем? — он опасливо покосился на начальство — что-то оно скажет?

Начальство повода для затруднений снова не усмотрело, но категорически воспротивился Удальцев. Это страшный грех — напиваться басурманским напитком в священном месте, заявил он. Коньяк непременно надо вылить, и лучше прямо на камень, пусть будет жертва богу Сварогу.

Вылили. И только потом, задним числом задумались, а любит ли басурманские напитки бог Сварог?

Похоже, что не любил.

Потому что из-под камня вдруг выползла огромная змея.

То есть, они даже не сразу поняли, что это именно змея — показалось, будто воспламенилась полоса травы, как если бы кто-то разлил керосин дорожкой и поджёг. Но пригляделись, и поняли: именно змея, только огненная. «Гарафена!» — запоздало вспомнил нянины сказки Тит Ардалионович, и сердце замерло от ужаса.

А змея свилась кольцом, подняла голову, вытянулась так, что стала выше роста человеческого.

— Уж вы гой еси, добры молодцы! За Алатырь-камнем явилсь, за жизнью сладкой? — раскачиваясь из стороны в сторону, пропела низким женским голосом, и явная угроза звучала в нём.

И как-то сразу стало ясно, что от этой угрозы не спасёшься: не убежишь, ведьмачьими чарами не одолеешь, и револьвер тоже не поможет — не стоит и пытаться.

— Ей-богу, нет! — позабыв о том, что негоже лезть вперёд старших по чину, поспешно выпалил Удальцев. — Не за жизнью! За смертью кощеевой! Вот! — он принялся спешно разматывать кашне. — А к вам только поглядеть забрели, и немного водицы черпнуть. Камень нам не надобен, клянусь!

— Ай, не клянись! — змея пригнула голову, заглянула прямо в глаза, заставив отпрянуть назад. — Не клянись, дитя, в том, чего не ведаешь! Надобен вам, молодцы, камень Алатырь, как никому на этом свете надобен! Да только взять его нелегко, сумеете ли?

— И пытаться не станем, пойдём своей дорогой! — панически пробормотал герой Иван. Змей он боялся не меньше, чем собак.

— Правда, мы лучше уйдём, — подхватил Удальцев.

Ивенский подчинённых не слушал. Он сразу, безоговорочно поверил змее. Спросил тихо:

— Что мы должны сделать?

— Вопросы, — загадочно прошелестела она. — Три вопроса. Ответишь верно — дам тебе Алатырь-камня частицу, и на любой твой вопрос отвечу, какой пожелаешь.

— А если ошибусь? — Роман Григорьевич не без удивления почувствовал, что ему становится страшно.

  111