Особенно,... 
25 
— Это Конрад, Катерина. Открой пожалуйста.
— У меня нет времени, милорд. Я же сказала, оставьте меня, — через дверь ответила я. — Если у вас очередные вопросы, оставьте карточку, как делают все, и я назначу вам время.
— Я хочу видеть тебя сейчас. Просто поговорить.
— Невозможно, милорд, — я покачала головой, хотя он и не мог видеть этого.
— Катерина, впусти меня! — требовательно произнёс он, и подёргал дверь.
— Уходите.
Я услышала тихое ругательство, и удаляющиеся шаги. Возвращаясь домой, на всякий случай поменяла экипаж, опасаясь, что настойчивый граф мог остаться и следить за мной. Следующее светское мероприятие, на которое предстояло идти с родителями, должно было состояться через день, и отказаться не представлялось никакой возможности. Папа уведомил за завтраком, что на рождественском балу в Сент-Джеймсе он собирается объявить о помолвке. У меня оставалось два с половиной месяца, чтобы выбрать будущего супруга. Я чуть не выругалась за столом.
— Так что, дорогая моя, если ты не определишься до декабря, то мне придётся самому заняться этим вопросом и подобрать тебе мужа, — спокойно сказал он, словно не замечая моего бледного лица.
— Да, папа, — выдавила я из себя.
Совершенно некстати вспомнился Деймон, и тут же его место занял Учитель. "Даже не смей, Лори", — словно наяву услышала его тихий голос.
— На приёме у лорда Олбани я буду наблюдать за тобой, — предупредил папа. — Там будет много достойных молодых джентльменов.
Не знаю, как я высидела до конца завтрака. Окружающее было как в тумане, а мысли лихорадочно метались в голове. Что делать? У кого просить помощи?
— Да, кстати, я пригласил графа Монтеррея сегодня на обед, — папа решил добить меня окончательно. — Он, конечно, женат, но у него есть связи, и он может дать дельный совет.
Тут я не выдержала.
— Ещё не хватало от него советы выслушивать! — выкрикнув, я поднялась из-за стола и бегом поднялась к себе в комнату.
И пусть думают, что хотят! Слёзы душили, но я стиснула зубы и до боли сжала кулаки. После обеда снова ждали клиенты, и не хотелось предстать перед ними с красными, заплаканными глазами, тем более что кроме них они ничего больше не видели. Едва я захлопнула дверь, как раздался тихий стук.
— Лори, это я, — мама переступила порог и подошла к кровати. — Милая, наверное, это моя вина, я тебя слишком разбаловала. У тебя было больше свободы, чем у других девушек, и ты привыкла, что сама решаешь, как жить и что делать. Это немножко не так, — она ласково погладила меня по голове. — Есть обязательства, которые надо выполнять, если не хочешь стать изгоем в обществе. Например, замужество. Если с нами не дай бог что-нибудь случится, то твоим опекуном станет кто-то из лордов, назначенный королём, и отец очень боится, что этот человек просто подороже продаст тебя какому-нибудь не слишком достойному джентльмену в жёны, и ты всю жизнь будешь несчастна. Поэтому он настаивает на свадьбе. Так для всех будет лучше, Лори, доченька.
Я проглотила ком в горле и кивнула.
— Я… я понимаю, мама, но… — я сделала глубокий вдох, заставив голос не дрожать. — Я думала, что выйду замуж за любимого человека, — тихо закончила я.
Улыбка мамы была немного грустной.
— Такое к сожалению бывает редко, — она вздохнула. — И как бы грубо это ни звучало, постарайся всё-таки влюбиться до Рождества, — мама заглянула мне в глаза. — Или хотя бы выбрать того, кто не будет тебе противен.
Я снова кивнула, отведя взгляд.
— Хорошо, мама, постараюсь.
Кто бы ещё подсказал, как влюбиться в другого, не разлюбив первого?.. Наверное, Учитель мог бы ответить на мои вопросы, но первая к нему не пойду. Пусть лучше сам позовёт. Значит, Катерине осталось радовать общество не более чем до Рождества. Потом ей придётся исчезнуть из Лондона навсегда.
— Я хочу побыть одна, — тихо попросила я.
— Конечно, дорогая, — мама вышла и закрыла за собой дверь. Мне надо срочно успокоиться, съездить на Грейсчёрч, и вернуться до обеда. По крайней мере, можно не беспокоиться, что Монтеррей сегодня заявится к Катерине.
Очень не хотелось видеться с ним за обедом, и возвращаясь вечером домой, я мучительно придумывала причину, по которой могу остаться в комнате. Больная голова не годилась, а то могут вызвать доктора из-за частых приступов. И вообще, я никогда не отличалась болезненностью, и плохое самочувствие свидетельствовало только о моём нежелании спуститься за стол. Так ничего и не придумав, я тихо, через чёрный вход, пробралась к себе, и позвонила Бетти, переодеться. Намеренно выбрав домашнее платье из коричневого вельвета, я собрала волосы в тугой пучок и понадеялась, что Монтеррей не будет рассматривать меня слишком пристально. Ровно к семи вечера я спустилась в столовую, и через минуту раздался звонок в дверь. Граф был пунктуален.
25 
