ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  83  

– Капитан, возможно, вы захотите… О, прошу меня извинить, – сказал он, вникнув в открывшуюся перед ним сцену. – Я помешал чему-то?

– Нисколько, Флетчер, – ответил капитан, и отступил от меня на пару шагов, и гулко откашлялся. – В чем дело?

– Совершенно необычная стая дельфинов, сэр, идет вровень с нами по левому и правому борту. Я подумал, что они могут заинтересовать вас.

– Конечно, конечно, – хрипло пробормотал капитан, не глядя на помощника штурмана. – Я сейчас поднимусь на палубу, Флетчер. Спасибо, что известили меня.

Мистер Кристиан кивнул, бросил на меня любопытный взгляд и удалился, а я вернулся к работе. Желал я лишь одного: чтобы капитан поднялся на палубу посмотреть на дельфинов, а меня оставил наедине с моими мыслями. И, к моему облегчению, он направился к двери, успев, однако, напоследок сказать:

– Думаю, у меня есть некоторое представление о том, что тебе пришлось пережить, Джон Джейкоб. – Он впервые назвал меня по имени, которое я получил при крещении. – Я слышал о таких притонах порока. Достаточно будет сказать, что вернуться туда я тебе не позволю. Признаюсь, мастер Тернстайл, ты мне интересен. Ты напоминаешь мне кое-кого – кое-кого, кто мне очень небезразличен.

Взгляд его скользнул по портретам на письменном столе, я тоже взглянул туда, думая, что навряд ли капитан говорил о сыне, который был и моложе меня вдвое, и выглядел как сосунок. Однако сказать я ничего не сказал, и миг спустя капитан ушел. Оставшись один, я махнул рукой на мундиры и опустился, вернее, наполовину упал в кресло, взялся руками за голову и заплакал, точно младенец, вспоминая о том, о чем старался никогда больше не думать.

19

Триста восемь дней.

Вот сколько времени провел я на борту старой замшелой посудины под названием «Баунти», прежде чем мы достигли пункта нашего назначения. Впрочем, к моему удивлению, половину этого времени составили дни, когда я не так уж и сокрушался по поводу выпавшей мне доли или моего места в этом мире. Я довольно долго негодовал на команду за то, как она обошлась со мной при пересечении экватора, однако спустя некоторое время забылось и это, как забывается все на свете. Ну а кроме того, я долго обдумывал свое бегство из лап королевского флота, однако так редко и ненадолго сходил с корабля на берег, что в конце концов выбросил из головы и бегство. А вскоре переменились и погода, и море, и воздух запах слаще, и матросы стали поговаривать, что в любую из ближайших недель, дней, часов, а то и минут один из нас увидит землю и выкрикнет заветное слово и все мы превознесем его, как героя.

Одним утром капитан, готовясь к этому долгожданному мгновению, собрал на палубе всю команду, офицеров и матросов, чтобы сказать несколько слов на тему, как он выразился, «чрезвычайно насущную». Как правило, я имел в подобных случаях определенные представления о том, что он скажет, поскольку слышал, как он проборматывал в своей каюте мысли, которыми собирался поделиться с командой, однако в то утро не знал о них ничего и отметил только, что, когда капитан забрался на ящик, чтобы лучше видеть каждого матроса, лицо его выражало некоторую стесненность.

– Ну что же, матросы, – громко произнес он, и, клянусь, я расслышал в его интонации нервозность, – похоже на то, что пройдет всего лишь несколько часов и мы бросим якорь в конечном порту нашего плавания – славного плавания, вы с этим согласны?

По толпе матросов прокатилось вежливое бормотание, под конец коего все закивали. Никто не стал бы отрицать, что справились мы с нашим делом совсем неплохо. Из разговоров матросов, слышанных мной в Портсмуте, я знал, что им случалось бывать в переделках пострашнее тех, что выпали нам, да и капитаны доставались с куда большей, чем у нашего, склонностью к порке.

– Что и говорить, – продолжал мистер Блай, – погода нам иногда выпадала суровая. Однако каждый из вас проявлял великую стойкость. Плавание оказалось куда более долгим, чем мог предвидеть кто-либо. Тем не менее нам удалось довести его до конца, и вот мы у цели, живые и невредимые. И думаю, я вправе сказать, что ни один корабль, вписанный в историю британского флота, не ставил еще такого, как наш, рекорда по части дисциплинарных взысканий. Конечно, нам, офицерам, приходилось временами наводить на борту порядок, однако я высоко ставлю тот факт, что на столько тысяч проделанных нами миль пришлась всего одна порка. И благодарить за это следует вас, всех и каждого.

  83