94 
— Спешиваемся, братья, — скомандовал он. — Агарий, Осип! Отведите коней и присмотрите за ними.
Кидать в сечу старика и молодого, не набравшегося опыта воина Зализа не хотел.
— Десятник… — опричник на миг запнулся, но вспомнил: — Трофим Михайлович, оседлайте со своим десятком дорогу, дабы подмога крамольнику не подошла. А остальные: ломайте стену!
Четыре десятка стрельцов проверили свои пищали, взяли в руки бердыши и двинулись к стене. Зализа, чтобы не выглядеть трусом, тоже послал своего Урака вперед, под выстрелы. Тут же радостно запели стрелы. Защитники усадьбы метились не в стрельцов, в него. Опричник взял в руку щит, передвинул его вперед, закрывая одновременно и себя, и шею коня. Словно ожидая этого момента, в щит тут же ткнулась длинная бронебойная стрела — впилась на излете, почти не войдя в прочную ясеневую доску. Еще одна чиркнула по шлему. Спустя несколько мгновений еще одна стрела насквозь пробила колчан и крепко пригвоздила его к седлу. Урак болезненно всхрапнул.
Между тем стрельцы запалили фитили, вышли на относительно безопасное расстояние в двести шагов, воткнули в землю бердыши, положили сверху пищали. Оглушительно грохнул залп — от кольев высокого тына полетели щепы, послышался болезненный вскрик. Опытные бойцы, не раз осаждавшие крепости, первые выстрелы сделали по бойницам, выкашивая вражеских стрелков.
Из усадьбы теперь действительно никто не стрелял — то ли боялись подходить к прорезям, то ли подсчитывали потери. А стрельцы тем временем быстрыми привычными движениями прочистили стволы, насыпали свежего пороха, забили его пыжами. Правда, на этот раз вместо жребия они забили в пищали обернутые пенькой свинцовые пули, каждая размером с большой палец руки.
В воздухе опять прошуршало несколько стрел. Метились в Зализу, но стреляли торопливо, и никуда не попали. Стрельцы уложили тяжелые кованные стволы на бердыши, дружно ткнули фитилями в запальные отверстия. Грохнул залп, направленный в участок тына рядом с воротами. На этот раз от заточенных бревен полетели не только щепки — с тяжелым треском наружу вывалился один из колов, во многих местах светились сквозные пробоины. Увидев мелькнувшую в просвете фигуры, Зализа схватился за лук, но выдернуть не смог — его вместе с колчаном продолжала удерживать вражеская стрела. Пока опричник ее извлекал, стрельцы снова перезарядили пищали и дали новый залп. Из тына удалось выворотить еще два кола.
Из леса загрохотали выстрелы. Зализа встрепенулся, поворотил коня и помчался туда, однако помощь опричника не понадобилась. В четырех гонах от усадьбы лежали на тропе вместе с лошадьми трое одетых в броню воинов. Двое из них еще постанывали, один не дышал, а бездоспешных лошадей плотный залп жребия из десяти стволов мгновенно смолол насмерть.
— Вот, — виновато сказал воевода. — Мчались во весь опор. Нас видели, но останавливаться не стали.
— Ничего не поделаешь, Трофим Михайлович, — кивнул Зализа. — Крамолу распознать не всякий может. Они хотели боярина своего защитить, а наше дело: крамолу в здешних местах извести. Стойте здесь крепко, и к усадьбе никого не пускайте.
За то время, что опричник потратил на дорогу, стрельцы успели сделать еще три залпа, проломив изрядную дыру, и Зализа, не останавливаясь, послал Урака прямо в нее.
— Кто противу государя голос здесь поднимал! — громко спросил он, обнажив саблю. — Выходи!
Однако двор усадьбы был пуст — если подворники и пытались защищать барина, стреляя из луков, то вступать в прямую схватку не хотели. А может, сам боярин спрятаться приказал, дабы под саблями и бердышами попусту не полегли.
— Государя здесь чтут и величают, сволота угличская, — показался на крыльце сам Харитон Волошин. — А тебя, крамольник бесчестный, давно свиньям скормить пора.
Одетый в алую шелковую рубаху, расстегнутую на груди и широкие шаровары из камазеи. В руках боярин держал совню.
— Попробуй, — усмехнулся Зализа, спрыгивая с коня.
Опричник оглянулся — все в порядке, стрельцы уже вбегают внутрь усадьбы, поудобнее перехватил щит и шагнул навстречу крамольнику.
Волошин, без долгих предисловий, рубанул Зализу сбоку по голове — тот еле успел пригнуться и подставить щит под прямой удар в грудь. Щит жалобно хрустнул, а служилый боярин отскочил на шаг, еще раз со всей силы ударил опричнику в щит, отскочил в сторону и рубанул незваного гостя сверху вниз. Семен, радуясь тому, что крамольник попусту тратит силы, закрылся — щит жалобно хрустнул и верхняя часть его обломилась, завалившись назад. Зализа еле успел развернуть корпус, и направленный точно в грудь клинок с обиженным визгом скользнул по прочным пластинам юшмана.
94 
