Дверь подъезда была отделана дубовыми панелями и зеркальными стеклами. Я стоял и смотрел на все это несколько секунд.
Напротив финансовой компании «Молот» расположился небольшой продовольственный магазин. Я вошел туда, встал у лотков с зеленью, потому что они были у окна. Нюхал огурцы, щупал морковку.
Наконец за зеркальными стеклами напротив, через улицу, появилось чье-то лицо. Панельная дверь отворилась — медленно, осторожно. Кто-то стоял там в полумраке, оглядывая улицу. В щель высунулась голова. Щетка белокурых волос. Мускулистое туловище. Кожаная куртка, джинсы, сапоги.
Я мрачно отсалютовал ему сквозь витрину, взяв в руку самый большой лук-порей.
— Здорово, Гугге, — сказал я.
12
Зверь остановился, увидев мою машину. И тут же отвернулся и уставился в какую-то витрину, ловя в ней слабое отражение улицы. Я улыбнулся: Зверь, мой друг, вызывающе длинноногий, руки спрятаны в складки пончо, черные локоны развеваются на ветру. Если он хочет остаться незамеченным в Эстермальм (Стокгольм, Швеция), так ему надо закопаться в землю.
— Э, — сказал я, — иди сюда. Ты уже обманул полицию безопасности. Они не сильны в уличных играх.
Гугге тоже в этом не был силен. Но вот ирландцы — да. Может, Зверь был прав.
Я вылез из «пежо» и направился к Нюбругатан. Именно такого поведения и ждал от меня Зверь. Я остановился у какой-то витрины. Он прошел мимо меня. Я стоял и думал, держа его в поле зрения уголком глаза.
Зачем я ему позвонил? Почему вдруг перепугался? Почему боялся войти в дубовую дверь?
Зверь исчез.
Я выругался и двинулся к пахучей кондитерской. Он пришел лишь через десять минут. Передо мной к тому времени стояла дымящаяся чашка и лежала плюшка с глазурью. Он взял со стойки черный кофе и сел рядом со мной.
— Nada, — сказал он. В смысле — ничего. Никто за мной не шел. Никто за мной не следил. Никто не проявлял ко мне ни малейшего интереса.
— Но, Зверь... почему я боюсь?
Его черные глаза обшарили меня, холодно и бесцеремонно, как оглядывают чужака.
— Нет враг опасней, — Зверь наконец чуть улыбнулся, — чем богатый человек, который отчего-то в страхе.
Я помотал головой.
— Дело не в деньгах.
— Нет враг опасней, — тут он уже не улыбался, — чем богатый народ, который стерегет свои богатства.
Очень уж глубокомысленно.
— Стережет, — поправил я его с раздражением.
— Нет враг опасней, — теперь его голос звучал мягко, — чем вор, который стерегет свою раздобычу.
— Добычу, — прошипел я. — Ладно, вот я — то самое поколение, которое обворовало тебя, твою страну и твой народ. Но я боюсь не из-за этого.
Он скривился:
— Вы все меня обкрали. Вы все в страхе. Вы зовете меня террорист, ожидая, что я буду вам мстить.
Я перегнулся через стол и взял его за ворот:
— Кончай трепаться. Я никогда не боялся мести, что бы я ни творил в своей жизни. Так чего же я боюсь сейчас?
Девица за стойкой взирала на нас с изумлением. Зверь спокойно улыбнулся ей своей широкой белозубой улыбкой.
— Потому что у него много есть чего стеречь, и он в страхе, и это делает его опасным. А ты в страхе потому, что об этом знаешь.
Я заерзал на стуле и выдохнул:
— Зверь...
Он осторожно разжал мои пальцы, сцепленные на его воротнике.
— Больше всего людей страшит неизвестность, — сказал он. — Ты в страхе потому, что не знаешь, может ли он чинить тебе вред.
Его брови вздыбились, он улыбнулся.
— Что он может сделать? Пробовать прятать тебя в тюрьму? Там ты уже бывал. Пробовать убить тебя? Многие уже пробовали. Никому не удалось. Стараться победить тебя...
— Болтовня все это, Зверь. Ты мне ответь, ответь — почему я боюсь.
Зверь опять улыбнулся, потряс головой. Его черные глаза могли быть как камни. Но теперь они излучали тепло.
Он медленно наклонился вперед и похлопал меня по щеке:
— Это так просто.
Рука была холодная и сильная. Я прижал ее к своей пылающей щеке.
— Зверь, он может мне сделать плохо?
Он кивнул:
— Compadre, он может сделать тебе очень плохо.
Я выпустил его руку и перевел дух:
— Почему? Почему?
Зверь откинулся на спинку стула. Его глаза сузились. И он сказал:
— Потому что ты влю′блен.
Мы сидели молча, поглядывая друг на друга поверх кофейных чашек.
— Влюблён, — поправил я его автоматически.