Особенно,... 
65 
- Скажи ей: когда-то был юн и сиял, как звезда,
- Я, который теперь погас…
Только я не погас, подумал Люций. Я еще способен свалять такого дурака. Зачем, к черту, он солгал Герде насчет Джона Форбса? Чтобы избежать неудобства, поступил прямо противоположно тому, что было в его собственных интересах. Чем дольше Герда будет лелеять мысль о Колетте, тем сильней она ее захватит. Почему он откровенно и решительно не предупредил ее? Хотел ли Люций, чтобы Генри женился на Колетте и счастливо жил в Лэкслиндене? Нет, конечно нет. Он хотел, чтобы Генри вернулся в Америку и оставил в покое его и Герду. Ему была противна его неспособность самому позаботиться о себе. Ему было стыдно своей тупости, низменной зависти к молодости Генри, своего нелепого одеревеневшего, раздираемого болью тела, которое никому не симпатично, своего ослабшего ума, своего возраста, своей смертности. Он с отвращением и злостью вспомнил разговор с Джоном Форбсом и содрогнулся при мысли о том, каким он увиделся Джону. Он прожил никчемную жизнь, думал Люций, и продолжает жить, отгораживаясь от реальности и от правды. Если б только можно было полностью перемениться, возродиться, сбежать. Если б только он мог бежать и бежать, вернуться к людям, назад, к подлинной, чистой, обыкновенной жизни. Он избрал себе презренную роль и не может теперь прекратить играть ее. Если б только он мог бежать! Но даже привычно думая обо всем этом, в душе он знал: нереальность — это его реальность, неправда — это его правда, он уже слишком стар, и у него нет иного выбора.
— Ты не находил кольца в комнате Сэнди? — спросила Герда.
— Кольца? Нет.
Генри, жадно поглощавший тост, появлялся на несколько минут во время завтрака.
— Ты знаешь, о каком кольце я говорю. О «Розе Маршал сонов».
— Которое ты всегда носила, то, что с рубинами и бриллиантами?
— Да. Фамильное обручальное кольцо Маршалсонов.
— А почему ты его не носишь?
— Я отдала его Сэнди. Надеялась…
— Нет, не видел его.
— Думаю, оно где-то там. Оно было в синей бархатной коробочке.
— В синей бархатной коробочке? Подожди минутку, — Генри скрылся и скоро вернулся с коробочкой, — Это она?
— Да.
— В ней пусто. Я подумал, она из-под запонок. Кольца в ней нет.
— Ну, найдешь. Оно должно быть где-то в его комнате.
— Зачем оно тебе понадобилось? Никто не собирается обручаться, насколько я знаю…
— Как тебе сказать… кольцо ценное. Рода, дорогая, кто-то пришел, не откроешь дверь? Наверное, Беллами. Косилка снова застряла в болоте.
— Нет, это Гослинг, архитектор.
— Генри, тебе не нужен архитектор, чтобы отремонтировать дома в Диммерстоуне. Риган, строитель, сам справится.
Генри вышел.
— Что-то ты примолк, — сказала Герда Люцию.
— Плохо себя чувствую.
— Я беспокоюсь о кольце.
— Генри никогда не женится на Колетте Форбс.
— Почему последнее время все так грубы со мной? Генри грубит, ты грубишь. Не можешь хотя бы постараться быть любезным?
— Нет.
— Почему?
— Плохо себя чувствую.
— Колетта…
— А, миссис Маршалсон!..
Герда подвезла Люция до приемной врача. Сейчас, делая покупки в деревне, она встретила Колетту.
Колетта была в джинсах, хвост каштановых, разного оттенка волос спрятан под ворот синего в крапинку свитера, завитки покороче трепал ледяной восточный ветер, от которого блестели и румянились ее щеки. Герда куталась в меха.
— Холодно как!
— Весна, а стужа настоящая!
— В апреле хуже, чем в феврале.
— Колетта, не зайдешь ли к нам в Холл? Генри будет очень рад.
— Ну, я…
— Пожалуйста, приходи. Приходи на чашку чая или глоток чего покрепче. Как насчет завтра?
— Я бы с удовольствием, только мне надо съездить в Лондон. Может, получится позвонить…
— Позвони. Да просто приходи без предупреждения. Мы все рады тебя видеть. Как ты очаровательно выглядишь, дорогая. Миленький свитер.
— Норвежский. А мне нравится ваша шубка. Норковая?
— Ну что ты, откуда такая роскошь. В твоем возрасте можно носить что угодно и выглядеть красавицей.
— Миссис Маршалсон, это вы красавица… не знаю, говорил ли вам кто… но вы, ну, даже сейчас… наверняка вам это говорили, когда вы были молоды…
— Это было давно. Мне надо бежать. Приходи повидать Генри, он будет так счастлив.
Когда Герда подошла к машине, Люций уже сидел и ждал ее.
65 
