74 
– Дай посмотреть, – попросил Гвейран. Долго крутил штучку в руках, и думал: «Интересно, кто же посещал вашу планету пятьсот лет назад?» Потому что было ему совершенно очевидно: изготовлен таинственный знак путём молекулярной штамповки и дублирован на синтезаторе. Вот только кем, и с какой целью? Загадка…
– Но если нас схватят квандорцы, мы тоже должны будем его погрызть? Чтобы не вызвать подозрения? – забеспокоился Тапри, как-то не хотелось ему приближать конец света.
– Квандорцы – не неверные. И знак они отобрать не посмеют. Проверят на подлинность визуально, под лупой, и всё. Они уважают священные реликвии, – это прозвучало так, будто цергард Эйнер подобную жизненную позицию одобряет. Хотя на деле её явно не разделял, потому что принялся кощунственно мечтать: – Эх, нашему бы ведомству таких десяточек! Вот бы работа пошла!
А у Тапри мелькнуло в голове, с мистическим страхом: «Уж не наше ли ведомствоприблизило конец рода человеческого, творя святотатство?» Но думать об этом долго он себе не позволил.
…Задерживаться в Камре дольше они не стали – неблагополучным до жути было место. Даже днём по разрушенным улицам его нельзя было пройти без опаски. Мелькали тут и там сумрачные, самого неблагонадёжного вида личности – оборванные и грязные, с голодным огнём в полубезумных глазах. Нападать в открытую «туземцы», как их окрестил для себя Гвейран, опасались, благо, монахам-вдовнякам не возбранялось владеть оружием и демонстративно держать его на виду. Но кто-нибудь из них постоянно тёрся рядом, трусил следом. Стоило чуть ослабить с внимание – подкрадывались в надежде срезать котомку. Монахи большой толпой покидали город в направлении запада Гразенды – с ними было не по пути. Отоварив, напоследок, карточки в местном распределителе (один из немногих социальных институтов, ещё сохранившихся в Камре) и отстояв вырученное в коротком бою, стоившем жизни пятерым «туземцам», они ушли по пятой дороге на восток Акаранга. Туда, где линия фронта утрачивала свою устоявшуюся «оптимальную» прямолинейность и широким клином, организованным стараниями цергарда Эйнера, зарезалась на территорию, совсем недавно оккупированную противником. Вторая ударная армию форгарда Даграна с боями прорывалась к квадранту 16-б, рискуя в любой момент оказаться взятой в клещи, окружённой и уничтоженной. Опасна до безрассудства была эта операция, смысла которой никто в войсках не понимал. Откуда было им, простым солдатам и офицерам знать, что в эту самую минуту где-то неподалёку месит сапогами чёрную болотную грязь САМ Верховный цергард Федерации, и если бы не их авантюрное наступление, то он бы уже сейчас шагал не по своей территории, а по вражеской…
…На пропускном пункте их хотели завернуть: дальше гражданским ходу нет, в четырёх акнарах передовая. И тут, к ужасу Тапри, цергард Эйнер взял и выложил открытым текстом, куда именно они направляются!
– Ведь нам, чадо божье, как раз туда и надобно. К Сиварскому храму пробиваться будем.
– Что-о?! – солдат воззрился на монахов с таким видом, будто пытался решить, кого вызывать – конвой или санитаров. – Это ж на вражеской территории! Вам, что ли, жить надоело?! А ну, пшли прочь, не то… – он угрожающе повёл дулом автомата.
Трое монахов не сдвинулись с места. Двое стояли молча, потупив взоры, лица их скрывали большие капюшоны. Третий – молодой, мальчик совсем – уставился ему в лицо холодными светлыми глазами смертника. Кто бы мог подумать, что монахи умеют так жутко смотреть?
– Пропусти нас, чадо божье, во имя трёх Создателей и святой Матери-Вдовицы. Идём по их повелению, и повернуть вспять не вправе.
Три десятка лет назад сменилась власть в Арингораде, (бывшей Империи Венрад) и верить в богов стало не принято. Но как же не верить в них, когда пули свищут над головой, и снаряды рвутся кругом, и чёрная топь караулит, разинув вечно голодную пасть? Когда товарищи твои гибнут один за другим, но тебя самого беда почему-то, раз за разом, милостиво обходит стороной? Во что ещё верить, на кого уповать, к кому взывать о спасении? Это там, в тылу, можно форсить, следуя моде. А на фронте – страшно. И ещё страшнее – богов прогневить. Остановишь сегодня этих трёх – а завтра самого тебя… навсегда остановят. Право, ну их к богу, пусть лезут, куда хотят… Однако, жалко. Ни за что сгинут, люди ведь…
74 
