— Ей сегодня гораздо лучше, — сообщила сестра Фарлоу по дороге в палату Эви. — Да и полицейские не приходили на этой неделе.
— Я не вполне понимаю, — осторожно начала Тарн. У нее болела голова, глаза саднило, словно в них попал песок. Большую часть ночи она провела без сна. — Почему полиция заинтересовалась Эви?
Медсестра ответила суровым взглядом:
— Спросите у нее самой. Но не рассчитывайте, что она вам скажет. Насколько я понимаю, это ваш последний визит. Вы уезжаете из Англии.
— Я и не собиралась оставаться надолго, — заметила Тарн. — Я приехала только из-за Эви. И если ей лучше, меня вполне может заменить ее мать.
Медсестра с сомнением пожала плечами и пробормотала:
— Возможно.
Дверь в палату Эви была открыта, рядом стоял пылесос.
Тарн мысленно готовилась к предстоящему разговору, когда воздух сотряс душераздирающий визг, а потом отчаянное:
— Нет!
Медсестра бросилась в палату, приказав Тарн подождать. Но она вбежала в палату следом за Фарлоу.
Эви скорчилась в кресле и, закрыв лицо руками, издавала странные отрывистые звуки. Бледная как полотно женщина в фартуке стояла рядом с ней и безуспешно пыталась успокоить, гладя по плечу.
— В чем дело? — строго спросила медсестра.
Перепуганная уборщица покачала головой:
— Честное слово, не знаю. У меня была с собой «Дейли газет». Она попросила разрешения посмотреть ее. Я дала ей газету, и тут все началось.
Упомянутая газета лежала на полу. Тарн наклонилась и подняла ее. И пришла в ужас, взглянув на фотографию Каза. Надпись гласила: «Свадебный шок миллионера».
А под снимком был текст:
«Медиамагнат Каспар Брэндон хотел жениться незаметно. Но таинственная невеста, Тарн Десмонд, не явилась вчера на церемонию бракосочетания.
Каз Брэндон (тридцать четыре года), в прошлом ухаживавший за многими привлекательными женщинами, включая телеведущую года Джинни Фрезер, поразил всех на недавнем празднике сотрудников компании, объявив о своей помолвке с никому не известной мисс Десмонд, которая работала помощником редактора в одном из его журналов.
Покидая в одиночестве отдел регистрации браков, обманутый жених отказался разговаривать с прессой. А представитель издательского дома бросил лишь короткое «Без комментариев».
Все попытки отыскать мисс Десмонд были безуспешны».
Тарн похолодела:
— Я никому не говорила. Никому…
— И ты решилась прийти сюда, подлая?! — Эви впилась в Тарн горящими глазами, с ее губ потекла слюна. — Ты, именно ты! Ты должна быть на моей стороне, но все время старалась отнять у меня моего Каза! Ты хотела сама выйти за него.
Тарн удивленно смотрела на нее:
— Но, Эви, ты же знаешь, что это не так.
— Я знаю, что на самом деле ему нужна я, и так будет всегда. — Лицо Эви исказила ярость. — Убирайся отсюда! Ты никогда его не получишь, потому что я тебе не позволю.
Она бросилась на Тарн. Растерявшаяся, Тарн упала на пол и закричала от боли — Эви впилась ногтями ей в лицо.
Комната вдруг наполнилась людьми. Профессор Вайнрайт оттащил больную от Тарн, крепко держал ее и говорил спокойно и мягко.
Тарн поднялась на колени, потом на ноги, не в силах поверить в произошедшее.
— Эви, я не понимаю. Что это значит? Я делала только то, что ты хотела.
Профессор распорядился:
— Доктор Рахендра, займитесь лицом этой молодой женщины, а потом проводите ее в мой кабинет. Попросите мою секретаршу приготовить кофе.
Стройная симпатичная девушка с оливковой кожей и копной блестящих черных волос подошла к Тарн и взяла ее за руку повыше локтя.
Тарн постаралась высвободиться:
— Что происходит?
— Профессор вам все объяснит. — Доктор Рахендра говорила спокойно, но твердо. — А сейчас вам надо уйти. Ваше присутствие нервирует пациентку.
Тарн морщилась, когда в процедурной ее щеки обрабатывали антисептиком.
— Раны не очень изящны, — говорила врач, — но заживут быстрее, если держать их открытыми. Шрамов не останется.
— Это не утешение, — мрачно возразила Тарн. — Есть вещи более страшные, чем шрамы.
— Реакция мисс Гриффитс глубоко потрясла вас. Это естественно. — Врач вздохнула. — А мы считали, что ей становится лучше. Пойдемте. Я отведу вас к профессору.