29 
– Конечно, знаешь все. Я – незаконнорожденная дочь наркоманки. Что еще хуже? – Дарси перевела дух. – Послушай, Ренцо, я ношу ребенка от тебя. Возможно, это не то, что тебе нужно в жизни, но, может, мы придем к взаимному согласию. Я не думаю, что ты захочешь и дальше общаться со мной, но я не стану мешать тебе видеться с твоим сыном. Наоборот – я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты с ним виделся. – Она выжала улыбку. – У каждого ребенка должен быть отец.
Он поднял брови.
– Очень любезно с твоей стороны. Итак, что ты предлагаешь? Хочешь, чтобы я регулярно вносил деньги, пока ребенок не родится? Ты могла бы оставить работу и ни о чем не беспокоиться.
Едва веря тому, что он оказался таким уступчивым, Дарси приподнялась на подушках и нервно разгладила ладонями простыни.
– Это очень щедрое предложение, – несмело произнесла она.
– Подыщешь приличный дом, где будешь жить до рождения нашего сына, – деньги не имеют значения, выбирай любое место в деревне.
Дарси улыбнулась:
– Это… невероятно. Спасибо, Ренцо.
– Не стесняйся в средствах, не церемонься со мной, просто бери то, что так хочешь взять.
До нее не сразу дошло, что он насмехается над ней.
– Ты шутишь…
– Да, шучу, раз ты считаешь, что я настолько доверчивый, что выпишу тебе открытый чек, чтобы ты смогла уехать и воспитывать моего сына, как тебе заблагорассудится. Это твоя мечта, твой план? Устроить свою жизнь с богатым, но отсутствующим отцом ребенка?
Дарси вцепилась в простыню.
– Если бы я искала богатого донора на отцовство, то выбрала бы кого-нибудь не такого жестокосердного, как ты, – с жаром ответила она.
Она так сильно побледнела, что почти слилась с белыми простынями. Ему сделалось стыдно.
– Я не хочу обижать тебя, Дарси.
– Мне безразлично, обидишь ли ты меня или нет. – Губы у нее едва шевелились. – Меня интересует только наш ребенок.
Пальцы Дарси коснулись живота. Сердце у Ренцо подскочило, и он, не мигая, следил за ее рукой.
– Я готов помогать вам обоим, – хрипло произнес он. – Но на одном условии.
– Дай-ка я догадаюсь. Единоличная опека? Мне будет разрешено иногда навещать ребенка в присутствии злобной няньки, выбранной тобой?
– Надеюсь, до этого не дойдет, – ответил он. – Но я не допущу, чтобы наследник Сабатини рос незаконнорожденным. – Ренцо подошел к окну и уставился на плотные зимние облака. Повернувшись к Дарси, он сказал: – Этот ребенок унаследует мое состояние только в том случае, если будет носить мою фамилию. Да, я буду помогать тебе, Дарси, но повторяю – на моих условиях. И первое из них – и необсуждаемое – это то, что ты выйдешь за меня замуж.
Дарси, пораженная, смотрела на него.
– Ты, должно быть, сошел с ума, – прошептала она.
– Я собирался сказать, что выбора у тебя нет, но, кажется, выбор есть. Но предупреждаю – если ты отказываешься и продолжаешь жить, как сейчас, когда ты явно не в силах сама о себе заботиться и подвергаешь опасности нашего ребенка, то ты и опомниться не успеешь, как я напущу на тебя своих юристов. А уж они сумеют доказать, что ты несостоятельна как мать.
Дарси проняла дрожь. Это угроза. И серьезная. Но что ей делать? Если подобная ситуация возникнет и он начнет выяснять подробности о ее прошлом, то какая же неожиданная его ждет удача! Какие отталкивающие факты он обнаружит! Дочь наркоманки – это очень плохо, но отнесутся ли в суде благосклонно к дочери проститутки? Профессии у нее нет, она еле-еле сводит концы с концами, и ее доставили в больницу с истощением. Разумеется, суд ей откажет. Особенно когда она выступит против всемирно известного архитектора и такого богатого, что он не знает, куда девать деньги.
Во рту у нее пересохло.
– А если брак станет невыносимым? – прошептала она. – Если я захочу в будущем развестись, ты мне не дашь развод?
Он покачал головой:
– Я не собираюсь становиться твоим тюремщиком, Дарси. Даю тебе слово. Возможно, нам удастся договориться о нормальных отношениях, но сейчас надо думать не об этом. Мне в первую очередь надо увезти тебя отсюда в лучшие условия. Так ты согласна на то, что я предложил? Ты станешь моей женой?
У нее сто причин, чтобы отказаться, но не в эту минуту. Дарси почувствовала, как ее сын брыкается. Очертание крошечной пяточки наметилось под кожей живота, и ее охватило невыразимое ощущение творящегося чуда. Все, чего она хочет, – это лучшего для своего ребенка. Как же она посмеет ввергнуть его в ту жизнь, которая самой хорошо знакома? Жизнь, полную неуверенности и грызущего голода. Жизнь отбросов общества. Поношенная одежда, бесплатные обеды в школе и благотворительные поездки на побережье. Неужели она желает всего этого для своего малыша?
29 
