84 
– Черт возьми, до чего же ты красива! – поморщился Алексей, понимая, что под такой пассажиркой его бывалый «Ижак» будет выглядеть старой, полуразвалившейся сикаракой. И хорошо, если водитель не произведет точно такое же впечатление.
– Спасибо, я знаю, – скромно кивнула девушка. – А это что? – указала она на закрепленный на багажнике рюкзак.
– Палатка, надувные матрасы, одеяло, полотенца, складная удочка, – пожал плечами Дикулин. – Мы ведь собирались ловить рыбу и загорать?
Лена красноречиво прищурилась на низкие тучи, ползущие по небу, коротко выдохнула, словно надеясь разглядеть облачко пара, склонила голову набок:
– Значит, купаться, ловить рыбу и загорать? Ну-ну… Ладно, раз обещала довериться – значит, посмотрю, что ты придумал. Поехали.
Она решительно направилась к мотоциклу, села на пассажирское сиденье, а когда Алексей занял свое место, обхватила его, крепко прижавшись к спине. Дикулин даже сквозь толстую косуху ощутил жар ее тела, облизнул мгновенно пересохшие губы, убрал подножку и с силой пнул рычаг кикстартера. Двигатель не подвел, схватившись с полоборота. Молодой человек, упираясь кончиками кроссовок в асфальт, вывел своего двухколесного коня на открытое место, воткнул первую передачу и дал полный газ, выворачивая в сторону путепровода на промзону «Парнас».
Санкт-Петербург, Невский проспект, дворец
Белосельских-Белозерских, Красная гостиная.
21 сентября 1829 года. 18:25
– Боже мой, Андрей! Да вас не узнать, милый мой! Боже мой, вы просто Геракл! – Княжна Юлия, словно занервничав, одним движением распахнула веер и принялась торопливо им обмахиваться. Зажатые в тугой корсет белоснежные груди с манящей темной щелью между ними несколько раз приподнялись и опустились в такт участившемуся дыханию. Девушка перехватила взгляд офицера и немедленно прикрыла веером свое декольте вместе с изумрудным колье и небольшой черной мушкой. – Я вижу, вы стали настоящим офицером, дорогой кузен. Даже не верится, что именно с вами мы всего десять лет назад играли в солдатиков и фрейлин.
– С тех пор прошла целая вечность, Юлия, – подступил ближе к княжне прапорщик в темно-синем мундире с золотыми пуговицами, в коричневых лосинах, с длинным палашом, свисающим на ремнях с широкого, тисненного золотом пояса. Плотные кудри молодого человека заставляли заподозрить, что нынешнюю ночь он провел в бигудях, да и рыжие густые усы носили следы тщательного ухода. – Мы больше не мальчик и девочка, но ваш голос, ваши глаза с тех пор не покидают моего сердца. Вы самая прекрасная девушка из всех, кого я встречал в своей жизни!
– Да, граф Андрей, когда-то я была чуть не вдвое выше вас, а ныне вы уже на голову переросли свою бывшую няньку… Вы стали настоящим мужчиной. – Девушка протянула ему руку, и офицер, упав на колено, с трепетом прикоснулся к ней губами.
– Юлия, счастье мое. Ваши голубые глаза не покидали моей памяти на протяжении всего этого похода! Ваши золотые волосы, коралловые губы, ваши тонкие брови, ваш голос, улыбка. Я все больше понимаю, что не могу жить без вас, что мои чувства к вам становятся лишь крепче и могут покинуть сердце только вместе с жизнью!
– Что вы говорите, кузен, – прикрылась веером княжна. – Вы заставляете меня краснеть.
– Юлия, любовь моя, – все еще оставался на колене молодой граф. – Мне сказали, что за все время турецкого похода вы не позволили приблизиться к себе никому, несмотря на попытки многих несчастных добиться вашего внимания. Могу ли я надеяться, что вы храните верность именно мне?
– Встаньте, кузен. – Девушка сложила веер и жестом повторила приказание. – Встаньте. Если вас это утешит, то могу сказать, что вы первый мужчина, который вошел в эту комнату и который находится со мной наедине. Однако в первую очередь это связано с родственными чувствами, которые я к вам питаю. К тому же, Андрей, не забывайте, что я заметно старше вас. Нас разделяют целых четыре года.
– Однако вы куда прекраснее этих бледных девчонок, что кружатся на балах, не имея иных достоинств, кроме юности. Я уже знаю, какой вы стали, княжна, и насколько красивой останетесь на всю жизнь.
– Вы еще молоды, кузен, – девушка опять прикрылась веером, – и слишком доверяете воспоминаниям юности. Пройдет несколько лет, вы возмужаете еще больше, встретите иную партию и забудете о детских играх навсегда.
– Значит, по-вашему, – вскинулся офицер, – я достаточно взрослый, чтобы взламывать стены Браилова и рубиться с янычарами, но слишком молод, чтобы прикоснуться к вашим губам?!
84 
