Особенно,... 
20 
«Я — полная дура, поскольку не выливаю бренди тебе на голову и не кричу, что ты обманщик, надругавшийся над любовью. Впрочем, слово «любовь» вряд ли тебя тронет. Ты пожмешь плечами и уйдешь. Но я заставлю тебя реагировать по-другому».
Тарн опустила длинные ресницы:
— Конечно… Каз.
— Я мог бы упустить этот момент, если бы предварительно позвонил, — проговорил он тихо и отпустил ее руку. — А где проводит вечер ваша подруга?
— Празднует день рождения.
— А вы не захотели пойти?
Тарн искоса посмотрела на него:
— Я хотела провести вечер спокойно.
— Но я вам его испортил, — заметил он мягко. — Однако ваша потеря — мое явное приобретение.
Тарн поставила на поднос чашки, блюдца и кувшинчик со сливками. Каз отнес поднос в гостиную. Она села на один конец дивана, он — на другой.
— Мне нравится ваш шампунь, — неожиданно произнес он. — Пахнет яблоком и ванилью.
Тарн, разливавшая кофе, наклонилась, чтобы скрыть румянец.
— Вы очень внимательны, — заметила она.
— Я изучаю вас.
У нее нервно сжалось горло. Он что, серьезно?
Невероятным усилием она заставила свой голос звучать спокойно, а руку, протягивавшую Казу чашку — не дрожать.
— Ну, это не займет у вас много времени. Узнавать практически нечего.
— Наоборот, — медленно проговорил Каз, — мне кажется, на это может уйти целая жизнь. — Он поднял свою рюмку. — За нас.
Тарн выпила, не поддержав тоста, и заметила:
— Возможно, это немного преждевременно.
— Надеюсь, что нет. Осталось убедить в этом вас, и только.
Ее дыхание участилось.
— А если это невозможно?
— Я так просто не сдаюсь.
— Мистер Брэндон… Каз, мне неловко. Наверное, вам следует допить кофе и уйти.
— Мне очень жаль, что вам неловко. — Он улыбнулся. — А я считаю это взглядом в наше будущее. Я возвращаюсь из поездки. Вы только что вымыли волосы. Никакой косметики. Мы наслаждаемся ужином вдвоем. Мы точно знаем, что будет дальше, но не торопимся. Хотим насладиться приятным вечером. — Его взгляд остановился на раскрывшихся от удивления губах Тарн, на ее вздымавшейся и опускавшейся груди. И он добавил неожиданно резко: — Во имя неба, Тарн, разве вы не видите, что я тоже нервничаю? Дайте мне шанс доказать, что я говорю искренне. Мы будем двигаться вперед в вашем темпе, а не в моем. Я обещаю. И когда вы придете в мои объятия, то сделаете это потому, что захотите там быть. — Его губы нервно дернулись. — А теперь успокойтесь, пейте кофе, и мы поговорим о нашем первом настоящем свидании.
Тарн вздохнула:
— Вы действительно не сдаетесь.
Его большие глаза сверкнули.
— Вам лучше в это поверить. И в то же время, пожалуйста, поймите, вам нечего опасаться.
— И как же вы представляете себе это свидание?
— Думаю, мы можем пойти в театр. У меня есть билеты на премьеру пьесы Ланса Криктона.
Ее глаза засияли.
— Боюсь, от такого предложения невозможно отказаться. Я видела его «Плату добром» на Бродвее, и мне очень понравилось.
— Надеюсь, вы скажете ему это лично.
Тарн охнула:
— Я смогу с ним познакомиться? Вы серьезно?
— Это легко устроить.
Она задумалась, потом огорченно покачала головой:
— Перспектива посмотреть пьесу заманчива. А знакомство с Лансом Криктоном вскружит мне голову.
Каз улыбнулся:
— Вскружить вам голову не так-то легко.
Он допил кофе и встал.
— Вы уходите? — невольно вырвалось у Тарн.
— Именно этого вы хотели всего несколько минут назад, если помните. Я получил то, за чем пришел, и ухожу. Так разумнее и, вероятно, безопаснее. Надеюсь, мне не надо объяснять почему?
В комнате вдруг возникло странное напряжение. У Тарн по коже побежали мурашки. И почему-то перехватило дыхание.
Она медленно поднялась:
— Я… я провожу вас.
— Хорошо. — У двери Каз обернулся и странно посмотрел на нее. — Если бы вы попросили меня остаться, я бы остался. — Его голос звучал мягко, но глаза задавали вопрос, на который Тарн, к своему ужасу, не могла найти ответ. — Я свяжусь с вами. — Каз поднес к лицу прядь ее волос. — Яблоки и ваниль.
И ушел.
Тарн, дрожа, прислонилась к закрывшейся двери. «Боже, — подумала она, — я действительно ощутила желание. Не стыдно ли?»
20 
